Кир Булычев - Тайны Руси

Официально Грозный передал послу документ для королевы с рядом незначительных замечаний и предложением расширить права английских купцов в России.

Посол не сдержал слова и, прибыв в Лондон (впрочем, вернее всего, ему было приказано поступить именно так), составил подробный письменный отчет о разговоре с Иваном Грозным.

Так тайна Грозного стала известна придворным Елизаветы, а затем распространилась среди торговцев и дипломатов. Так что через несколько месяцев с началом навигации на английских кораблях она приплыла в Россию и добралась до Москвы в сильно искаженном и преувеличенном виде. К примеру, московский летописец записал, что некий злой волхв из англичан подучил царя перебить оставшихся бояр и бежать в английскую землю.

Известие это вызвало панику среди опричников, которые поняли, что в случае бегства царя их попросту перебьют родственники их жертв.

И тут из Стокгольма пришло известие: горожане предали Эрика, и его свергли с престола. Бежать в Россию он не успел.

И тут же пришла другая весть. Небольшой литовский отряд взял неприступную крепость Изборск, потому что среди ее защитников нашелся изменник.

Царь был в бешенстве.

Словно зверь, он накинулся на «гнезда измены» – Новгород и Псков. Опричники разорили богатые города и перебили всех видных горожан.

Одновременно в Вологде, которую Иван избрал для себя «опричной» столицей, началось строительство морских кораблей, для чего туда были срочно привезены английские корабельные мастера.

Иван решил подготовить корабли, чтобы можно было погрузить на них сокровищницу и охрану и плыть к Соловкам и далее, в Англию.

В 1569 году в Москву наконец-то прибыл новый посол от Елизаветы, Томас Рандольф. Ему было приказано обходить все вопросы, связанные с заключением военных союзов, и не принимать на себя никаких обязательств. На официальном приеме посол говорил о любви Елизаветы к своему «брату» и просил расширить права британской Московской компании.

Ночью после приема тот же Вяземский отвел посла в Опричный дворец, где Иван с нетерпением ждал решения королевы.

Посол сообщил, что и речи быть не может о том, чтобы Елизавета приняла приглашение бежать в Россию, ибо это признание слабости королевы. Но если русский царь намерен уплыть в Англию, ему там окажут гостеприимство.

После этой беседы строительство «эмигрантской эскадры» в Вологде еще некоторое время продолжалось, но постепенно Иван Грозный разочаровался в своей идее. К тому же он заподозрил Англию в корыстолюбии. Ему не понравился отказ заключить военный союз, а также покоробило то, что английская королева не пожелала бежать в Россию в случае бунта.

Неудивительно, что в 1570 году торговые отношения с Англией были прерваны. Иван отменил привилегии Московской компании и захватил часть ее товаров.

В стране началась новая волна казней. Иван напился человеческой крови и почувствовал себя на троне надежнее.

А корабли для бегства так и остались гнить на вологодской верфи.

Россия в ходе истории то отворачивалась от внешнего мира и закрывала границы и глаза на то, что происходит за ее рубежами, то принималась налаживать связи и наводить мосты.

Закрывали границы и прерывали связи решительно и надолго, а вот тянули руки к внешнему миру изредка и нерешительно. Петр Первый был фигурой исключительной. С тех пор мы столетиями жили на инерции его подвигов.

Загадка загадок – куда делись русские студенты в начале XVII века. Интересна она не сама по себе, а как отражение психологии российских чиновников, которая далеко не во всем изменилась за четыреста лет.

После страшной камеры пыток, в которую превратил Россию Иван Грозный, правление Бориса Годунова кажется всплеском либерализма. Но Борис был несчастен и обречен на поражение, потому что Грозный настолько изуродовал и измордовал Русь, что эта травма не могла не отозваться крушением и катастрофой. И предотвратить ее Борис был бессилен именно потому, что не был извергом, а хотел исправить и объяснить, тогда как все привыкли казнить или идти на плаху.

Времени судьба ему не дала, о благоприятном стечении обстоятельств можно было лишь мечтать. На самом же деле его краткое правление стало временем катастрофических неурожаев, голода, брожения и всеобщего недовольства, которое концентрировалось вокруг его имени.

Борис Годунов хотел сделать Россию просвещенной страной, но сам был человеком непросвещенным и потому толком не знал, что и как делать. А советников у него не оказалось. Зато недругов было множество. Годунов думал, что если молодых людей обучить наукам, то они повернут развитие России. Он даже решил учредить в России университет и созвать в него профессоров со всей Европы.

Вы бы видели, как взбрыкнули бояре, а особенно бояре духовные – митрополиты и архимандриты! Университет в России! Да у нас такого отродясь не бывало! Общее мнение передал современник событий, немецкий офицер на службе у Годунова: «Попы и монахи сказали, что их государство обширно и велико, но единоверно и единонравно, и заморскими соблазнами единоверия они разрушить не дозволят».

Как все это знакомо!

Через четыреста лет католический престол в Риме решил переименовать свои представительства в России в епархии. Казалось бы, какое до того дело Православной Церкви в XXI веке? И тут же в газетах поднялся возмущенный гомон, вознегодовала Патриархия, а Министерство иностранных дел принялось рассылать грозные послания! Не сметь! Прекратить! «Единоверия заморскими соблазнами нарушать не позволим!»

Так и остались мы без университета.

Остались неграмотными, но единонравными!

И это единонравие буквально через несколько лет вылилось в кровавую гражданскую войну, в которой благочинные бояре и епископы перебегали от католического короля к православному царю, а то и вообще к язычникам-казакам, которые жгли русские монастыри и мучили монахинь.

Говорят, что Борис направлял своих послов в европейские страны приглашать к нам учителей для юношества. Но, видно, для европейских профессоров приглашения из России были равносильны приглашениям от марсиан. Неизвестно было, вернешься ли из Московии живым. Так что желающих не нашлось.

Удивительно, но в те же годы в Москве обучались русскому языку иностранные студенты. Доподлинно известно, что в июне 1600 года на родину отъехали изучавшие русский язык «французский немчин» да «англичанин Ульянов». Иных же студентов, как немцев разных национальностей, так и своих, русских, Борис Годунов отпускать за границу не велел.

Вскоре за рубеж были отправлены молодые люди – в Германию (в город Любек), Стокгольм и Англию.