Дмитрий Худяков - Путешествие по берегам морей, которых никто никогда не видел

Вывод этот может показаться странным, но дно последнего карбонового моря в тех местах действительно вполне могло то подниматься, то опускаться. Вспомни, под ними находятся очень подвижные блоки фундамента, которые позже вывели к поверхности древние слои пород. И еще — предположение Г. С. Карпова позволяет легко объяснить многие особенности оренбургских «страниц» каменной летописи.

Богатство толщи доломитовыми слоями?.. Пожалуйста! Оно связано с тем, что тонкий слой воды над отмелью хорошо прогревался солнцем, быстро становился пересоленным и из него, кроме кальцита, выпадал и углекислый магний.

Перекристаллизованность?.. Наверняка на мелких местах обитала масса водорослей. Выделяя много углекислого газа, они подкисляли воду, помогая ей растворять известковые остатки животных и растений. Позже кальцит оседал снова, но уже в привычном ему кристаллическом обличье. Растворение остатков живых организмов активно происходило и в те моменты, когда морское дно приподнималось над поверхностью воды. Тогда за обломки раковин, панцирей и скелетов принимались и дождевые воды.

Сильная «ветхость» слоев?.. Тоже понятно. Вода и ее «приспешники» терзали известняковые слои не только когда те стали каменными в недрах земли или поднялись снова на поверхность. «Разрушители» не давали им покоя буквально «с момента рождения», перемывая ил на отмели, размывая его на поверхности островов.

За то, что в северной части нашего Заволжья в конце карбона была скорее всего именно отмель, а не пересыхающий залив — лагуна, говорит и еще один важный факт…

Обследуя недра земли в разных местах Русской платформы, геологи выяснили, что Оренбургское море было почти таким же огромным, как и его предшественники — Московское и Гжельское. Наши края находилась в его центре. А какая же лагуна может быть в середине моря? Пересыхающие заливы обычно находятся с краев. Может быть. Оренбургское море часто уходило на восток и у нас то и дело оказывался берег? Однако собранные геологами сведения говорят о том, что этот бассейн в соседних районах, скажем там, где сейчас находятся Жигулевские горы, держался устойчиво.

Итак, отмель…

Глядя на карту последнего моря карбона, мы видим, что, начинаясь в наших краях, она тянулась на тысячи километров к северу, как бы отделяя мелководную западную половину бассейна от восточной, более глубокой.

И еще обрати внимание на одну важную особенность. Это последнее море, в отличие от предыдущих, имело уже и восточный берег. И ты можешь легко догадаться — почему. Сибирь и Казахстан наконец-то «причалили» к Еврамерике, образовав новый континент Лавразию, превратив бывший океанский залив в пролив, соединяющий северную и южную части океана.

Побываем мысленно в центре Оренбургского моря…

Бескрайняя сине-зеленая гладь со всех сторон. Берегов не видно, до них — сохни километров…

Конечно, странно немного: большое море, а посередине его — мель!.. Ну, а в общем-то ничего удивительного нет. Когда где-то неподалеку сталкиваются гигантские плиты земной коры, и не такое, наверное, бывает.

Солнце — почти над головой. Печет немилосердно. Наши края еще совсем рядом с экватором. Вода за бортом… Тьфу! Горько-пересоленая!.. И такая теплая, что купаться в ней совсем не тянет. Однако давай все-таки заглянем под ее зеркальную поверхность. Любопытно, живет ли кто там?

Ого! Оказывается, и у такой воды почитателей немало! Разнообразием видов население тут не отличается, однако «плотность» его — выше возможных пределов.

Особенно много водорослей. Они образуют почти сплошную массу из каких-то мелких шариков, колбочек, пузырьков с хвостиками сине-зеленого и красного цвета. Но есть и пучки длинных тонких нитей, и ленты, и какие-то кружева. А на дне видны колонии подводных растений в виде шаров, лепешек, конусов. В чаще морских «джунглей» копошится великое множество примитивных живых существ, среди которых верхом совершенства выглядят простейшие рачки, вроде знакомых тебе циклопов и дафний. Более сложным животным тут не выжить — слишком тепло, слишком солоно. Поэтому-то и не видно ни рыб, ни кораллов, ни даже неприхотливых двустворчаток или брюхоногих.

Но дно здесь постепенно на какое-то время опустится. И солнце перестанет так прогревать воду. К бывшей отмели пробьются морские течения. А вместе с ними — сначала наиболее выносливые моллюски, плеченогие, мшанки, корненожки-фораминиферы. Где-то на краях былого мелководья рискнут поселиться даже кораллы, морские лилии, трилобиты. Но потом опять что-то сработает в сложном механизме земных недр, подадутся вверх беспокойные блоки фундамента, и опять тут возникнет мель и сменятся обитатели. А может быть, дно моря окажется на какое-то время даже выше уровня воды, образовав недолговечные низкие, белые от битой ракуши острова…

Ну, что же!.. Нам пора плыть дальше «по волнам времени». Впереди последний период палеозойской эры…

В 1841 году по России путешествовал известный английский геолог Р. Мурчиссон. В Пермской губернии его внимание привлекла мощная толща горных пород. Осмотрев ее, ученый понял, что перед ним документы последней части палеозойской эры, которой он позже дал название — пермский период. Спустя некоторое время, изучив пермские слои, русские исследователи разделили этот этап земной истории на 7 геологических веков, дав им, по традиции, имена, связанные с теми местами, в которых лучше всего сохранилось каменное описание каждого из этих отрезков времени.

Пермский период, или, как его сокращенно называют геологи — Пермь, продолжался, по новейшим данным, 38 миллионов лет. Главным его событием было, вероятно, объединение всех континентов планеты в один гигантский суперматерик Пангею, то есть «единую всеобщую Землю». Столкновения литосферных плит вызвали появление в различных частях планеты новых горных хребтов. Там, где земная твердь разрывалась трещинами, на поверхность выплеснулись мощные потоки вулканических лав. Моря повсеместно ушли с захваченной ими прежде суши. В южном полушарии приполярная часть Пангеи покрылась огромными ледниками. Появились плавучие льды в океане и у северного пояса.