Семён Узин - Тайны географических названий

Мысль о книге на эту тему подсказал мне Павел, когда услышал от меня, что я намерен всерьез заняться расшифровкой географических наименований.

— Тебе, как говорится, и карты в руки, — со свойственной ему безапелляционностью заявил он, — ты часто бываешь в командировках в различных городах и местностях, имеешь возможность собрать необходимый материал, поговорить с краеведами и другими знающими людьми. Я со своей стороны могу тебе помочь, связав с историками и языковедами. Почему бы тебе не написать книгу? Уверен, что читатель встретит ее с интересом уже по одному тому, что ты постараешься удовлетворить присущую ему любознательность. Только не увлекайся, будь объективен и не пытайся обнять необъятное: выбирай наиболее интересное. Лучше меньше, да лучше. И упаси тебя бог что-нибудь придумывать.

Признаюсь, менторский тон моего приятеля меня несколько покоробил, однако в душе я не мог не согласиться, что высказанные им мысли довольно справедливы.

В дальнейшем, работая над книгой, я всецело руководствовался советами своего университетского друга, за исключением лишь одного. Довольно часто бывало так, что крайняя скудость фактического материала вынуждала меня допускать известный домысел, чтобы оживить повествование. При этом я прилагал все силы, чтобы изобразить по возможности более правильно характеры действующих лиц, окружающую их обстановку, — одним словом, старался передать колорит эпохи в строгом соответствии с теми представлениями, которые сложились в исторической науке.

С тех пор прошло около десятка лет. За эти годы куда только не забрасывала меня моя беспокойная, но увлекательная профессия изыскателя. Мне довелось побывать в оазисах Средней Азии и в сибирской тайге, горах Дальнего Востока, лесах Европейского Севера, не говоря уже о Кавказе, Прибалтике, Поволжье и Урале.

И всюду, где бы я ни был, я расспрашивал, записывал, читал. Мои блокноты пополнялись с каждой поездкой все новыми и новыми сведениями. Со временем мои интересы перешагнули через рубежи нашей страны, и я погрузился в изучение различных исторических и географических трудов, в которых можно было обнаружить крупицы сведений о тех или иных географических названиях Европы, Америки, Африки, Азии и Австралии. В моих исканиях девизом служат полюбившиеся мне слова Николая Ивановича Надеждина, писателя и критика первой половины XIX столетия: «Земля есть книга, где история человеческая записывается в географической номенклатуре».

И вот книга написана и уже увидела свет. Она вышла в 1959 году. Назвал я ее «О чем молчит карта». В ней двадцать небольших рассказов. Книжка нашла своего читателя, и, ободренный, я решил выступить с новыми рассказами, которые и предлагаю вниманию любознательных.

По долгу службы мне предстояло побывать в городе Пржевальске, расположенном на восточном берегу высокогорного озера Иссык-Куль. Из Фрунзе, столицы Киргизской республики, до Пржевальска можно было добраться либо автобусом, либо самолетом.

— Вам уже приходилось ранее бывать на Иссык-Куле? — спросил у меня сосед по номеру в гостинице, к которому я обратился за советом, какой из двух способов передвижения лучше избрать.

— Нет, — отвечал я, — это будет мое первое знакомство с озером.

— В таком случае, — оживился мой случайный сожитель, приехавший по делам в столицу Киргизии из самого сердца Тянь-Шаня, города Нарына, — настоятельно рекомендую вам третий способ, так сказать комбинированный. Поезжайте автобусом до города Рыбачье, что на западном конце Иссык-Куля, а там садитесь на теплоход, и через восемнадцать часов вы будете в Пржевальске. Не скрою, предлагаемый мною путь отнимет у вас больше времени, чем любой из первых двух, но зато вы сможете в полной мере оценить красоту нашего Иссык-Куля, а ради этого, право, стоит пожертвовать несколькими лишними часами.

Совет соседа пришелся мне по душе, и спустя день я уже прохаживался по палубе небольшого уютного теплохода, покинувшего пристань города Рыбачье.

Подобно гигантской чаше, раскинулось озеро, окаймленное с севера и с юга хребтами Кунгей- и Терскей-Алатау. Все вокруг дышало дикой суровой красотой: и пустынное зеленовато-синее пространство воды, уходящее вдаль и сливающееся там с безлесными, несколько угрюмыми берегами; и возвышающиеся громады гор, увенчанные кипенно-белыми шапками вечных снегов; и наш теплоход, кажущийся неправдоподобно крошечной песчинкой рядом с вздыбившимися к небу хребтами, незыблемо могучими и прекрасными в своей первозданной строгости.

Жар знойного июльского дня несколько умерялся свежим солоноватым ветром, будоражившим поверхность Иссык-Куля. Волны беспорядочно наскакивали одна на другую, исполняя какой-то диковинный, им одним известный танец. Вслед за волнами причудливый танец повторяли отраженные в воде солнечные лучи, и, казалось, все озеро искрилось и переливалось, как огромный бриллиант с бесчисленным множеством граней.

Я стоял у борта и, облокотившись на поручни, любовался этой непередаваемой игрой солнца и воды на поверхности озера. А в глубине, там, куда едва достигал дневной свет, мне казалось, вырисовываются странные очертания каких-то сооружений, как будто на дне покоится обширный город с крепостными стенами, дворцами, башнями и минаретами.

Пораженный этим сказочным зрелищем, я поспешил поделиться своими впечатлениями с стоящим неподалеку от меня пассажиром.

Выслушав меня, он улыбнулся, кивнул головой и сказал:

— В том, что вы говорите, нет ничего удивительного, — и, заметив на моем лице выражение недоумения, разъяснил: — Не вы первый и, очевидно, не вы последний, кто, путешествуя по Иссык-Кулю, наблюдает эту картину. Но если до последнего времени считалось, что это не более как игра преломленных на глубине солнечных лучей, то теперь есть основания предполагать нечто иное.

— Но что же? — заинтригованный, спросил я.

— О, это долгая история, — снова улыбнулся мой случайный собеседник. — Впрочем, если вы располагаете свободным временем, я с удовольствием поделюсь с вами тем, что мне известно.

Нетрудно догадаться, что у меня оказалось свободное время. Мы удобно расположились в креслах, и мой новоявленный знакомый приступил к рассказу.

— Пожалуй, лучше всего будет, если я начну издалека, — как бы советуясь с самим собой, сказал он задумчиво. — Не знаю, знакомы ли вы с многочисленными сказаниями и легендами, бытующими у нас в Киргизии, и, в частности, с легендами, живописующими возникновение озера Иссык-Куль? — Он вопросительно посмотрел на меня и, получив отрицательный ответ, продолжал: — В таком случае я расскажу вам одну из них. Она занятна и не лишена поэтичности.