Вадим Белоусов - Кто главнее?

Можно ли полагаться на такие испытания, если происходят они чуть ли не на суше? Можно. При швартовых испытаниях многие агрегаты судна работают почти в таких же условиях, как и в море. Не все ли равно, скажем, включено освещение судна на берегу или в море?

Точно так же работают судовые генераторы, точно так же горят лампочки и прожекторы. Даже двигатель судна, работая на стояночном месте, вращает гребной винт, как и в открытом море, во время дальнего похода. Чтобы избежать непредвиденных поломок — все-таки теплоход стоит у самого берега, — перед началом швартовых испытаний делается несколько измерений: по инструкции полагается, чтобы глубина воды под килем была не менее, чем половина диаметра гребного винта. Это чтобы винт случайно не задел грунт или подхваченный струей донный камень. Надо сказать, что, даже стоя на месте, теплоход выбрасывает своими винтами целые потоки воды. Бурля и пенясь, они устремляются назад, за корму. Идут с такой силой, что, попади в такую струю неосторожный пловец, он получит сильнейший «водяной» удар. Не только человеку — сооружениям плохо придется, если в них начнет хлестать это подводное течение. Поэтому перед запуском двигателя полагается удостовериться, что ближайшее от винта препятствие находится не ближе, чем на расстоянии, равном половине длины судна…

Все эти меры предосторожности далеко не лишни. Основаны они на опыте многих кораблестроительных заводов, поэтому судомонтажники никогда ими не пренебрегают. Закончив подготовку к швартовым испытаниям, судомонтажники собираются у собранного ими двигателя, ласково похлопывают холодную сталь, подшучивают друг над другом — словом, стараются вести себя так, чтобы не выдать волнения, а оно, конечно же, есть. Закончена большая работа, в которую они вложили много душевных и физических сил, свое мастерство и опыт. Каждый выполнил свой долг, уверен в успехе, и все же волнение не унимается. Напротив, оно нарастает. Закончены последние приготовления. Пуск! Басовито хлопнув где-то над головой, сработал первый цилиндр, за ним второй, третий, двигатель заработал. Люди радостно прикладывают руки к его стальному корпусу; чувствуется, как он начинает уверенно нагреваться. Работает четко, без перебоев. Но волнение еще не прошло. Опытное ухо судомонтажника ловит каждый шум, каждый стук во «внутренностях» дизеля, который может говорить о неправильной регулировке или сборке. Но нет. Все спокойно. Двигатель работает как часы. За кормой вспениваются белые буруны — значит, винт тоже работает хорошо. Волнение понемногу успокаивается. Те, кто свободен, закончил свою смену, идут домой, а двигатель между тем продолжает работать. Целых восемь часов будет стучать стальное сердце теплохода. За это время его много раз заглушат и снова пустят, снова и снова убеждаясь, что и заводится он так же хорошо, как работает под нагрузкой.

За испытаниями дизеля вместе с судомонтажниками следят лучшие специалисты завода. Все вместе они дают гарантию будущему экипажу судна — новый теплоход не подведет во всех морях и на всех широтах!

…Мы сидели на банках с машинным маслом глубоко в чреве строящегося судна. Только здесь я по-настоящему осознал, как необходима судостроителю каска. Солнечный свет Сюда не проникал. Эффективного «дневного света», обычного для любого современного корабля, здесь еще не было. Вместо него кое-где горели лампочки-переноски. В полумраке угрожающе торчали стальные кронштейны, переборки, о которые можно было крепко удариться головой. Перехватив мой взгляд, Олег пояснил:

— Это вы с непривычки от железа шарахаетесь. Хороший корабел его в темноте чувствует; если и ударится, то очень редко. К тому же он находится на хорошо освещенном рабочем месте. Не бродит по судну, как это делаем мы.

Да, Олег, конечно, был прав — нам следовало быть вдвойне осторожными, ведь ни Тиме, ни мне раньше не приходилось бывать на строящемся судне.

Все же как много требуется от хорошего мастера помимо чисто профессиональных знаний. Кто бы мог подумать, что корабел должен, как кошка, видеть в темноте, уметь угадывать опасность. Но зато, если усвоил всю профессиональную премудрость, мы испытываем к нему не только уважение, но и нечто большее — доверие. И не только на производстве. Идем ли мы к зубному врачу удалять зуб или к портному шить костюм, невольно задумываемся, можно ли им доверять, справятся ли они со своим делом как следует. Многообразны житейские ситуации, которые заставляют задуматься — доверять или не доверять.

Помню, жила у нас в семье великолепная немецкая овчарка Азо. Как настоящая собака этой породы, она злобно рычала на чужих, зато со своими была существом исключительно ласковым и преданным. Мы все ее очень любили. Но случилось так, что пришлось ее отдать. Много к нам приходило людей, но особого доверия они не вызывали. Но вот пришла молодая девушка. Звали ее Лера, а жила она в далеком северном городе Апатиты.

И вот произошло чудо. Свирепая овчарка уже через несколько часов подружилась с ней. Мы глазам своим не верили. А все дело было в том, что Лера хорошо знала психологию собаки, знала, как подойти к ней, как вести себя. И очень скоро мы поняли, что Лера владеет искусством дрессировки, что она, несмотря на молодость, редкий мастер своего дела. И у нас появилось доверие к ней. Мы решили подарить девушке собаку — живое существо, к которому были очень привязаны. Я подумал, что это доверие к мастерству важно не только в жизни, но и на производстве, и спросил мнение Олега.

— Безусловно, — мастер говорил живо и явно взволнованно — видно, была задета какая-то звонкая струнка его души, — доверие для корабела много значит. Ведь доверяют человеку порядочному, на которого можно положиться. Значит, он завоевал свой авторитет честным трудом, не подвел товарищей. А если он их не подводил, как они могут себе позволить подвести его? Так рождается профессиональная солидарность. Не будь ее, кузнец проверял бы каждый слиток, полученный из литейного цеха, токарь — каждую заготовку, откованную на молоте, слесарь — детали, сделанные на токарном станке. Так и перепроверяли бы друг друга больше, чем работали. А взять моряка, которому плавать на этом самом судне, — Олег шлепнул ладонью по переплетению разноцветных труб, тянувшихся к двигателю, — что же, ему каждую такую трубу откручивать, разрезать, проверять, действительно по ней идет топливо или нет? Кстати, труб на судне великое множество. Есть даже профессия, представители которой только этим и занимаются…

На современном судне множество всевозможных труб, среди них есть тонкие — величиной со стержень шариковой ручки, а есть и весьма солидные.