Лев Успенский - Мифы Древней Греции

Так погиб вероломный Пелий за то, что он обманул Язона и не вернул ему царство отцов.

В ночь колдовства Медеи Язона не было дома. Только утром услышал он об убийстве, о котором кричал весь город. Вернувшись домой, он стал укорять Медею:

— Плохо ты сделала. Или ты думаешь, что судьба не накажет тебя и меня за это новое злодеянье?

— Успокойся, — возразила Медея, — ни ты, ни я и пальцем не тронули Пелия. А если его безумные дочери убили отца, — на них и падёт проклятье Эриний. Мы же получим царство и хорошо заживём.

Но Язон покачал головой и сказал:

— Злодеяние никогда не приносит счастья. Боюсь, что нам будет не лучше, а хуже.

— Тебе ли говорить такие слова? — в сердцах отвечала Meдея. — Разве не ты погубил Абсирта?

— За это я и страдаю, — угрюмо сказал Язон и в первый раз в жизни поссорился с Медеей.

Но всё таки он пошёл во дворец, чтобы потребовать себе своё царство. У дворца его встретил старший сын Пелия, царевич Адраст, юный, но смелый воин.

— Знаю, зачем ты пришёл, — сказал царевич Язону. — Но погоди говорить о царстве, пока мы не похороним отца. Нехорошо делить наследство, пока в доме лежит покойник.

— Это правда, — ответил Язон и вернулся домой. Но не успел он дойти до дому, как люди сказали ему, что там случилось большое несчастье: змея укусила Эсона, и он упал мёртвым.

— Видишь, — сказал Медее Язон, горюя над телом отца, — кара судьбы уже началась.

Оба царевича — Адраст и Язон — стали готовиться к похоронам. Но и готовясь к похоронам, Адраст не терял даром времени. Он тайком разослал по городу Иолку хорошо обученных вестников. Вестники всюду шныряли в толпе, заходили в дома и, оглядываясь, нашёптывали народу, что Медея — колдунья, что она не только убила царя, колдовством обезумив его дочерей, но погубила и своего брата Абсирта.

— Если вы изберёте Язона царём, — говорили народу посланцы Адраста, — ждите смерти. Царевна Медея нашлёт на вас мор и безумие. Дети начнут убивать отцов, а сёстры — возлюбленных братьев.

Так нашёптывали они народу, и, когда пришло время избрать царя, граждане Иолка не захотели иметь Медею царицей и объявили царём Адраста, а не Язона.

Видя, что жители Иолка не любят и никогда не полюбят Медею, Язон решился покинуть родную страну.

«Может быть, счастье своё я найду на чужбине», — подумал герой. Продав своё стадо, он купил колесницу, четвёрку горячих коней, забил досками двери и окна Эсонова домика и поехал в Коринф, где царствовал царь Креонт, давнишний товарищ и друг Язона. Вместе с Язоном и все аргонавты тронулись в путь, кто куда. Видя, что сила и смелость великой дружины теперь уже не пригодятся Язону, каждый из аргонавтов спешил возвратиться домой. На перекрёстке дорог у старого дуба, где колдовала Медея, в последний раз обнялись товарищи и разошлись одни на запад, другие на восток, третьи на север, четвёртые на юг.

Быстро бежали Язоновы кони по пыльной дороге, и цокот их крепких копыт повторяло окрестное эхо. К вечеру он с семейством приехал в Коринф, где царь Креонт, давно поджидавший к себе знаменитого морехода, с великой почестью принял гостей. Он поселил их в новом каменном доме, очень похожем на настоящий дворец.

Тихо и мирно текла жизнь Язона в Коринфе. Но могучий герой не привык к такой скучной жизни. Горько и тяжело было ему на чужбине. Не веселили его ни пиры, ни охоты, ни почести во дворце. День и ночь он раздумывал всё об одном — об утраченном царстве. Ведь сыновья его подрастали, а он был всё так же беден, как и в далёкие прежние годы. Язону казалось, что всю свою жизнь он прожил напрасно. В самом деле, зачем он искал Золотое Руно, плавал в Колхиду, боролся с бурями и ветрами, умирал от жажды в пустыне и спасся от кровожадных Сирен? За все эти подвиги и скитания судьба не послала ему никакой награды, и нечего было герою оставить детям в наследство. Погружённый в свои печальные думы, Язон не радовался даже и дружбе с Креонтом. И на царских пирах он с горечью говорил про себя, что живёт у Креонта из милости, как нахлебник.

Однажды, когда Язон возвращался домой из дворца, молчаливый и мрачный, его остановила старуха, с головой укрытая покрывалом.

— Могучий Язон, — сказала старуха, — меня послала к тебе дочь Креонта, прекрасная Главкса. Давно уже наша царевна хотела увидеть тебя, прославленного героя. Вчера же, когда ты с царём возлежал на пиру, она незаметно рассмотрела тебя. С этой минуты стрела Эрота попала ей в сердце, и она полюбила тебя больше жизни. Последуй за мной. Я сведу тебя к нашей царевне. Она хочет с тобой говорить.

— Зачем я пойду к ней? — ответил Язон. — Мне не о чем говорить с царевной. У меня есть жена Медея и юные сыновья.

— В том-то и дело, — с живостью отвечала старуха, — что у тебя есть два сына-наследника, царской крови, а царствовать им будет негде. Медея бежала с тобой от Эета в одной только чёрной одежде, а если бы ты оставил её и женился на Главксе, вторая жена принесла бы тебе в приданое всё Коринфское царство. По смерти Креонта твои сыновья сделались бы царями. Подумай об этом.

— Нечего думать, — ответил Язон. — Я не покину Медею.

Но через день, выходя из дворца, он снова встретил старуху, так же, как прежде, укрытую с головой.

— Главкса ждёт тебя, воин, — сказала старуха.

Язон оттолкнул старуху, но она побежала за ним.

— Если ты покинешь Медею и женишься на царевне, — шептала она на ходу, — Главкса устроит так, что Креонт подарит тебе полцарства в самый день вашей свадьбы, а после смерти Креонта получишь ты и вторую половину.

Язон ускорил шаги, и старуха отстала.

Но хотя и отстала, слова старухи глубоко запали в сердце Язона.

Целую ночь он ворочался с боку на бок, а утром мрачно сказал жене:

— Говорят, что юный Пелей женился на морской богине Фетиде и кроме Фарсалского царства владеет теперь и подводной страной. Один только я ничего не имею.

Сердито стукнув калиткой, он ушёл к Креонту на пир. А Медея вздохнула, точно она была виновата, что у неё не нашлось никакого приданого для семьи.

Ночью старуха опять поджидала Язона на прежнем месте.

— Главкса ждёт тебя, — снова сказала она и схватила героя за руку. Но Язон вырвал руку и, не отвечая ни слова, пошёл домой.

— Погоди! — закричала старуха. — Обернись и взгляни на меня!

Язон оглянулся.

Старуха сбросила с себя покрывало, выпрямилась, раскинула руки, и Язон увидел перед собой не старуху, а прекрасную Главксу в бесценных одеждах.

— Разве Медея красивее меня? — спросила царевна. — Медея худа и черна, как ворона, а мои волосы золотятся, как спелая рожь. Медея бледна, и руки её огрубели от чёрной работы, а я молода и одета в бесценные ткани.