В. Гончаров - Приключения доктора Скальпеля и фабзавука Николки в мире малых величин: Микробиологическая шутка. Приключения в микромире. Том II

Сейчас наш хозяин усиленно гимнастирует; вследствие этого его сердце работает с большей интенсивностью, щедрее распределяя питательный материал по клеткам тела; клетки, в свою очередь, интенсивней работают — строят новые ткани (отсюда и увеличение мышц от гимнастики), а следовательно, больше выделяют обратно в кровь отбросов… Вот почему при сильных мышечных напряжениях человек, как говорят, потеет; это потовые железы спешат очистить кровь от интенсивно образующихся продуктов распада…

Скальпель кончил и мечтательно уставился на горячую струйку пота, не замечая, что его товарищ, совсем склонившись к потовому отверстию, сидел бледный, как лучший сорт почтовой бумаги, и бессильно болтал головой. Он несколько раз пытался прервать речь доктора, но, видимо, у него не хватало уже сил или энергии. Наконец, глотнув из промчавшегося мимо вихря несколько порций свежего воздуха, он слабым голосом, тихо произнес:

— Доктор, доктор, мне кажется, я умираю…

— Что-о?!

Врач не поверил своим глазам, увидя друга, повисшего в полном бессилии над отверстием канала.

— Ах я, беспамятная курица! — в отчаянии хлопнул он себя по лбу и, рискуя жизнью, так как хозяин приступил к прыжкам, бросился к Николке. Одной рукой цепляясь за пушок, другой обхватив друга за талию, он оттащил его от таящего смерть канала.

— Ах я, беспамятная курица! Ведь канал, кроме пота, выделяет еще углекислый газ!.. Как можно это забывать?!.. Товарищ Даниленко! Товарищ Даниленко!..

Николка попытался изобразить на лице улыбку, чтобы успокоить взволнованного друга, но вышло как раз обратное: лицо скорчилось в жалкой гримасе, и Скальпель в полной растерянности завопил, безнадежно оглядываясь по сторонам:

— Доктора! Надо доктора!..

Вышло так, что он повторил старый анекдот, но ему было не до анекдотов. В этот миг он совершенно забыл о своей профессии и без толку суетился вокруг Николки, как наседка, у которой кошка задрала лучшего питомца.

Трагикомичная выходка врача дошла до слабого сознания Николки и, казалось, произвела на него целебное действие: он наконец справился со своей слабостью и улыбнулся по-настоящему. Конечно, истинной причиной тому послужил свежий воздух и отсутствие поддерживающего отравление газа.

Через пару-другую минут от отравления не осталось и следа. Естественно, что Николка, как только к нему вернулись мыслительные способности, поинтересовался причиной своего внезапного болезненного состояния.

— Надо вам сказать, мой друг, — торжественно, как никогда, заговорил врач, воскресший одновременно с Николкой, — надо вам сказать, что через потовые железы происходит не только очищение крови от переработанных веществ. Вы должны знать, что человек, кроме легких, дышит также кожей… Да, да! Кожей… И в последней эти дыхательные функции принадлежат тем же потовым железам. В общем, за сутки человек поглощает и выделяет кожей 1/ 200часть того количества воздуха, какое он пропускает за то же время через легкие. Процесс дыхания одинаков и в том, и в другом случае. Поглощается, как кожей, так и легкими, газ — кислород, а выделяется углекислота или углекислый газ… Углекислый газ совершенно не поддерживает жизни; больше того: в нем задыхается всякое живое существо… Нужно ли приводить примеры, когда вы сами чуть-чуть не стали ярким примером дурных свойств углекислого газа?..

— Да, примеры не нужны, — согласился Николка.

— Вот… — врач хотел прочесть новое нравоучение, но в ту самую минуту, когда он предусмотрительно запасался для этого воздухом, на их головы упал мгновенный и проливной, как из ведра, дождь…

Так оно и было: это хозяин после гимнастики облил себя из ведра.

Возмущенные до глубины самой последней клеточки организма и содрогаясь от пронизывающего холода, приятели опрометью бросились к потовому каналу, не дожидаясь весьма возможного повторения душа. Действительно, за первой порцией его последовала немедленно вторая и третья. Отверстие канала, пропустив приятелей, мгновенно закрылось.

— Не задохнемся, доктор? — взволновался Николка, слишком ярко помня свое отравление.

Врач, пасмурный, как грозовая туча, отвечал отрывисто:

— Нет; только не нужно ложиться. Углекислый газ тяжелее воздуха. Поэтому он стелется по дну канала… Впрочем, отверстие должно сейчас открыться… И вы увидите тогда, как оживет кожа после холодного обливания…

С последними словами его глаза утратили мрачную дымку: последовательный до конца медик победил разгневанного человека.

— Холодный душ после гимнастики — великолепное средство для здоровья. Обливайтесь каждый день по утрам, и вы будете здоровы, как буйвол…

— Он тоже обливается? — пошутил Николка.

— Кто? — не понял фразы врач, а поняв, обиделся:

— Не говорите ерунды… Буйвола я вам в качестве образного сравнения привел…

Но им так и не пришлось увидеть благотворного влияния душа на кожу. Отверстие не открывалось, хотя шумный ливень давно прекратился. Дышать внутри темного и узкого канала становилось трудно. Николка недоверчиво поглядывал на своего ученого товарища.

— Почему не открывается?

— Боюсь, — отвечал тот с тревогой в голосе, — что хозяин наш без рубашки вышел на двор. Внешний холод поддерживает сокращение канала. Возможно, что нам скоро придется продвинуться глубже.

Врач опять оказался пророком, и на этот раз зловещим: он изрек свое последнее пророчество.

Хозяин, действительно, не одеваясь, покинул комнату, чтобы на вольном воздухе заняться с гимнастическими приборами. Температура осеннего морозного утра была настолько низка, что потовой канал, вместо того, чтобы открыться, сам стал быстро сужаться по всей своей длине — от отверстия внутрь. Приятели бежали вглубь кожи, едва опережая его сокращение и из-за тесноты плотно прижавшись друг к другу…

Воздух все более насыщался духотой и, хуже всего, под ногами заплескался едкий, горячий пот. Он попадал на лицо, в рот, жег кожу и вызывал тошноту…

Каждая секунда казалась мучительной вечностью…

Внезапно канал сделал крутой поворот вниз и значительно расширился. Здесь легче дышалось. Беглецы остановились, чтобы перевести дыхание. Исследовав стенки канала, они с огромной радостью убедились в их неподвижности: сокращение прекратилось.

— Я хочу на свежий воздух, — тотчас же заявил Николка, совершенно не считаясь с неосуществимостью своего желания. Врач молчал, чутко прислушиваясь к чему-то. Его обостренный за счет зрения слух улавливал грузный шорох сзади.

— Кто это, доктор? — спросил Николка, крепко сжимая дубинку, когда шорох достиг его ушей.