П. Гордашевский - Их было четверо. Приключения в микромире. Том III

— Значит, наш крошечный рост имеет и свои преимущества, — заметила Катя.

Она опустила уменынитель, и снова перед ней возникло гигантское существо.

Стрекоза немного посидела, посидела и поднялась, снова изрядно всколыхнув лист. Путешественники с завистью следили за ее полетом. Вот бы им такие крылья!

Не успела стрекоза скрыться из глаз, как появилась новая гостья. О своем приближении она предупредила сильным жужжанием. Оно становилось все сильнее, и опять лист заколебался под тяжестью непрошеного посетителя, весьма страшного на вид. Оно было хоть и меньше первого, но достаточно большим, чтобы внушить ужас. Рыжее, волосатое, оно с шумом уселось на лист и затихло.

— Посмотрим, что это такое, — сказал Тима.

Оказалось, что на этот раз путешественников навестила пчела. Наверное, она нагрузила сладким нектаром полный зобик и присела по дороге немножко отдохнуть. На задних ногах у нее Тима увидел по корзиночке из волосков; там лежали два желтых шара. Пыльца!

Пчела не засиделась долго. Крылья ее затрепетали. С низким жужжанием пчела поднялась и скоро скрылась в западном направлении.

— Вероятно, летит к себе в улей, домой… — задумчиво произнес Тима. — Я знаю, где они находятся, эти ульи. Недалеко от нашего дома есть один любитель-пчеловод. Мама у него покупала свежий мед, в сотах. Я очень люблю мед именно в сотах. А ты, Катя?

— Нет, я к нему равнодушна… А вот сесть бы к ней в корзиночку вместо пыльцы да полететь в Джохор — от этого я бы не отказалась.

— Да, при условии, если бы она доставила нас в лабораторию.

— Это я просто так сказала. Мечтаю…

— А я всерьез подумал. Такой перелет мог бы состояться, если бы у нас было средство, во-первых, заставить ее подождать, пока мы заберемся в корзиночку, а во-вторых, если бы мы могли управлять ее полетом.

— Если бы да если… Что говорить, Тима, все это чепуха!

Над водой все время летали большие птицы. Они быстро-быстро взмахивали крыльями и проносились прямо над головой. Но это вовсе не были птицы, а всего лишь бабочки.

Вот по воде, мимо листа, едва не задевая его, пронеслись чьи-то колоссальные ноги, как столбы; они были густо покрыты чем-то похожим на волосы, только волосы эти были очень, очень толстые.

Тима теперь не отрывал глаз от уменьшителя. Длинные волосатые ноги принадлежали водяному клопу — водомерке. Водомерки бегали по воде, как по полу. Легкие тельца их были чуть тяжелее воды, а ненамокающие волоски позволяли им держаться на широко расставленных ногах, чуть-чуть вдавливаясь в воду. Быстро перебирая двумя парами ног, они третьей парой — передней — схватывали на бегу добычу.

— Посмотри, Катя, — сказал Тима. — Видишь, сколько здесь водомерок? Я тут, бывало, часами просиживал на пруду, следил за ними. Как-то я поймал такую водомерку и захотел ее утопить. Ничего не вышло. Я ее вдавил пальцем в воду, а она обратно выпрыгнула, как пробка, и умчалась.

Путешественники направили свои уменьшители к берегу. Там они увидели на воде стайки каких-то других обитателей пруда. Их темные тельца поблескивали на солнце, как сталь. Животные беспрерывно кружились, можно было подумать, что они просто резвятся, играют. Это жучки-вертячки. Вот одна вертячка схватила передними ножками, как руками, добычу. А две другие пары ног — коротких и широких — гребли по воде, словно весла. Вертячки все кружились и кружились по воде — нырнут и снова появляются на поверхности. Они охотились.

Сколько же здесь всякой живности, на пруду! Вот проворно плывет водяной клоп-гладыш, или, как его иногда называют, водяная оса. Гладыш — замечательный пловец. Он двигается очень быстро, а главное — плывет не так, как другие, — брюшком вниз. Нет, совсем наоборот. Брюшко у него наверху. Обычно брюшко бывает светлым, потому что оно в воде, а спина темная; она сливается с общим фоном воды, и животное не сразу заметишь. Гладыш плавает брюшком вверх, и оно окрашено у него в темный цвет. Добычу гладыш парализует уколом своего острого хоботка, словно жалит ее. Потому его и прозвали водяной осой.

Много разных обитателей пруда видели путешественники через свои уменьшители. Но стоило им опустить подзорную трубу, как мир тотчас же менялся. Вместо водомерок, гладышей и жучков-вертячек они видели огромных, непонятных зверей, внушающих страх своими размерами.

Над головой летали комары, бабочки, мухи; изредка какая-нибудь мушка присядет на лист, посидит немного и снова отправится дальше. Путешественники каждый раз хватались за свои шлемы, боясь, что их ненароком смахнет в воду какой-либо «гигант».

Катя проголодалась. Концентрат путешественники решили, по возможности, экономить и потому спустились внутрь листа, чтобы напечь «булочек» и «сварить чай».

Они заметили, что хлоропласта стали много бледнее. С трудом отыскалось несколько лепешек крахмала. Еле набрали в трубках-сосудах соку.

Лист умирал. Работа его чудесной лаборатории прекращалась и вот-вот остановится совсем.

Поднявшись часа через два на поверхность листа, путешественники увидели, что белый цветок кувшинки стал заметно ближе.

— Пожалуй, к вечеру мы доберемся до «порта Белой нимфеи». Как ты думаешь, Тима?

— Пожалуй, если никто не помешает, — осторожно ответил Тима.

Небо по-прежнему было безоблачным. Солнце уже шло к закату, зной спадал. Воздух был чист и ароматен; легкий ветерок дул все в том же направлении, и это было большим счастьем.

Кувшинка казалась все крупнее и крупнее. Ее листья, как огромные острова, неподвижно лежали на воде, а сам цветок уже начал закрываться. Скоро он погрузится на ночь в воду, чтобы утром снова раскрыться навстречу солнцу.

Чем ближе путешественники подплывали к «порту Белой нимфеи», тем им становилось веселей. Они строили планы о том, как высадятся на листе, спрячутся на ночь в одной из его воздушных клеток, а утром, когда цветок появится на поверхности, отправятся к нему.

— Если ничего не изменится, не произойдет никакого непредвиденного случая, через час-полтора мы уже будем в «гавани», — сказал Тима.

— Целый час! Ой, как долго! — вздохнула Катя.

— Ничего. Терпи. Зато мы обоснуемся прочно, как дома.

Тимины расчеты оказались правильными. Через три четверти часа их «плавающий остров» настолько приблизился к «гавани», что ничего не стоило добраться до него вплавь. Но путешественники боялись рисковать, они решили подождать, пока их «плавающий остров» совсем прибьет к листу кувшинки.

Тима повесил через плечо футляр с радиомаяком, надел шлем — на всякий случай, так он сказал Кате, и ей велел сделать то же самое. Катя противилась — ей надоел шлем, однако Тима чуть ли не насильно заставил ее последовать своему примеру.