Валентин Головин - Сто затей двух друзей. Приятели-изобрететели

Завидуя успехам Пуговкина и Ромашкина и боясь, как бы они не раскрыли, кто таскает у дяди Сережи папиросы, он ночью подкинул Ромашкину два окурка и стал всюду позорить друзей. Но не на таковых напал!

— Не рой яму другому, — сказал ему потом Ромашкин, — сам в нее угодишь…

За этакое дело решили было выгнать Тортикова из лагеря. Но тут опять попросил слова дядя Сережа:

— Выгнать его всегда успеете, это дело нетрудное — гораздо труднее проследить, чтобы толчок мозгам, который получил сейчас Артур, не остался бесследным. Пусть он даст свое честное пионерское, что не будет никогда ни курить, ни жульничать. Это во-первых, а во-вторых, пусть он попросит прощения у Виктора и Михаила. И, в-третьих, хватит ему лодырничать, неужели он, например, не мажет придумать что-нибудь дельное для конкурса с микромоторчиком?

Стоит ли описывать тихий виноватый лепет Артура, когда он выпрашивал прощение, когда он давал свое честное пионерское исправиться!

Гораздо интересней вернуться снова к школе изобретателей, к конкурсу и к нашим повеселевшим друзьям.

Мрачные тучи, которые было нависли над их вихрастыми головами, рассеялись, и они с удвоенной силой занялись организацией школы изобретателей.

Снова Мишка стал чаще встречаться с Катюшей. Им надо было вместе напридумать позанятней моделей и утереть нос Пуговкину. Ну, а Тортиков, чтобы побыстрей избавиться от своего лилового языка, пытался даже втихомолку жевать мыло… Но бесполезно — все равно несколько дней его рот был фиолетовым. Он даже временно получил прозвища «чернильница» и «клякса»… Но его взял под свою защиту Витька.

— Посмеялись — и хватит, — сказал он ребятам, — дайте и Артуру спокойно поизобретать…

Многие юные конструкторы тут же потребовали моторчики, но дядя Сережа образумил таким рассуждением:

— Заметьте себе, ребятки, на автозаводах, где изготовляются, например, грузовики, сборку машин начинают не с мотора. Вы покажите сначала мне каркасы своих машин и приборчиков, а потом уже прилаживайте к ним микроэлектродвигатели.

У Ромашкина и Пуговкина настали хлопотливые дни. Они были нарасхват. С ними беспрерывно советовались ребята и поодиночке и небольшими группами. Пока все конструкции держались в тайне, ведь конкурс был с девизами. И все хотели придумать что-нибудь понеобычайней, позанимательней… Задача была трудной — ведь в летнем лагере нет тех мастерских, как при школах или станциях юных техников. Значит, надо было поостроумнее использовать всевозможные скромные средства. Друзья позаботились и об оформлении выставки-конкурса. Помимо красивой вывески у входа, укрепили плакат со стихами Ромашкина:

Затем разослали приглашения на открытие к пионерам соседних лагерей, и, наконец, торжественный день показа всех моделей настал.

Изделия ребят разместили на четырех длинных столах. На первых двух были такие модели, которые могли работать с током, получаемым от сети через трансформатор.

Множеству моделей потребовались батарейки. Эти модели должны были двигаться совершенно свободно, независимо от сети, в любую сторону.

Каких только не было девизов! И рисунки, и знаки, и слова.

У гостей глаза разбежались при виде такого обилия экспонатов. Экскурсоводами выставки были, конечно, Пуговкин и Ромашкин. Кто же лучше их знал выставку?

— Прошу всех для начала посмотреть экспонаты, — приглашал любезно Мишка, — например, под девизом «Нас трое»…

— А кто эти трое? — поинтересовались гости.

— Пока тайна! Через пять дней вскроем конверты, и все тайное станет явным.

«Нас трое» выставили наглядные пособия, показывающие смешение красок. Цветок имел четыре лепестка: два желтых и два синих. Стоило этому цветку завертеться, как он становился зеленым.

Красные и синие лепестки при вращении превращались в фиолетовые. Эти же «Нас трое» придумали к оси моторчика приставлять с помощью куска резины различные кривые проволочки. И на глазах зрителей из таких искривленных проволок возникали воздушные очертания сосудов: кувшинчиков, бутылок, бокалов и даже фруктов — яблок и груш. Яблоко было красное, а груша зеленой, для этого проволочки были предварительно обмотаны красной и зеленой бумагой.

Кто-то с девизом «Квадрат» начертил маленький рисунок, с одной стороны которого была изображена птица, а с другой — клетка. При вращении казалось, что птичка сидит в клетке.

Еще один юный конструктор показывал, как с помощью микроэлектродвигателя можно сделать взамен звонка электротрещалку. Кусочек надетой на ось резины, вращаясь, громко стучал по краю плотной бумаги. Эта моделька была украшена девизом, изображающим молоток.

— Здесь же, — продолжал свой рассказ Ромашкин, — вы можете посмотреть наше «кино» и послушать «патефон».

— Вот так кино, — засмеялись было гости. — А где же экран?

— Наше бесплатное кино обходится без проекции на экран. Ему не нужен и темный зал. Но, как в настоящем кинотеатре, бы видите движущиеся изображения, — пояснил экскурсовод. — Прошу зрителей просмотреть лучшие фильмы нашей выставки:

«Полет птицы», «Беспокойный червяк», «Живой глаз», «Мячик-попрыгун» и «Извержение вулкана», — пригласил он.

Поперек полосок бумаги были аккуратно прорезаны длинные окна. Между ними находились изображения. Каждый рисунок представлял какой- либо один момент движения.

Если эту полоску бумаги свернуть в кольцо, а кольцо начать вращать, то, глядя через прорези, можно было увидеть, как птица машет крыльями, ползет, извиваясь, червяк, глаз поводит зрачком, мячик прыгает вверх, а клубы вулканического дыма беспокойно летят к небу.

Проще всего эти мультипликационные кинокартины было ставить на круглый диск патефонной пластинки. Они вращались от приставленного сбоку моторчика, на ось которого была надета тоненькая резиновая трубочка. Такие трубочки есть в ниппелях колес велосипеда. А сама пластинка была укреплена на оси из гвоздя.