Валентин Головин - Сто затей двух друзей. Приятели-изобрететели

Наступил последний день пребывания юнизов в гостях у интернатовцев. Пора было браться и за сооружение электростанции.

Еще с утра Мишка Ромашкин и несколько ребят отправились на разведку узнать, где речка течет быстро и где медленно.

Вот и река. Тут она стиснута узкими берегами. На одном берегу, на расстоянии десяти метров друг от друга, ребята вбили приметные колышки. Такие же указатели поставили и на противоположном берегу.

Затем Мишка набрал еловых шишек и, стоя по пояс в воде, стал бросать их одну за другой в середину течения. Один из его помощников кричал «раз!», когда шишка проплывала мимо, другой — «два!», если шишка проносилась перед его колышками. Третий смотрел на секундную стрелку часов. Так ребята определили, что скорость этой речки один метр в секунду.

— Плохо, друзья! — сказал озабоченно Мишка. — Тиховато течет речушка. А ведь чем сильнее течение, тем быстрее будет крутиться наша «Торпеда».

— Это та, которая нам будет нужна в мирных целях? — спросил Витька Пуговкин.

— Она самая, — подтвердил Мишка. — Но о ней после. Сейчас нам необходимо заняться речкой. Видно, придется построить плотину, вернее полуплотину, чтобы ускорить течение воды. Иначе говоря, поджать речные берега так, чтобы в нужном месте — рядом с интернатом — вода текла быстрее. А то и электропроводников может не хватить.

Короче, вот тебе, Окуньков, задание — вбить в речку возле интерната на двух берегах колья, связать их прутьями и подпрудить речку. А мы пока займемся переоборудованием торпеды.

Наконец-то Витька Пуговкин узнал, что означает «использовать торпеду в мирных целях».

Один из их походных катамаранов из консервных банок назывался «Торпеда». Вот эту-то «Торпеду» и решил «адмирал» Ромашкин превратить в турбины лагерной электростанции.

— Наша электростанция, — объяснял он ребятам, — будет особая. Она называется гирляндой. У нее маленькие турбинки нанизаны на проволоку или трос, словно бусы. Каждая турбинка — крошка, а все вместе они — сила, которая станет крутить динамо-машину на полную мощность.

— А где нам взять динамку?

— Спасибо скажите Павлушке Грачеву. Он вчера по

бывал в трех деревнях, облазил с деревенской ребятней десятки чердаков и сараев и разыскал несколько старых велосипедов, и у двух из них оказались исправные динамки. Спасибо и нашему завхозу Ореху. Это он на всякий случай взял про запас в поход сто метров электропровода с пластмассовой изоляцией и несколько лампочек от карманного фонаря. Пуговкин и я беремся превратить «Торпеду» в турбины; Орехов будет тянуть электросеть. Грачев с ребятами собирает из велосипедов редуктор и прилаживает к нему динамо-машину. Все всем ясно? По местам! За дело!

Пожалуй, больше всего хлопот выпало на долю Витьки Пуговкина и Мишки Ромашкина. Они разобрали все звенья катамарана «Торпеда» и каждую пару банок дважды прорезали с боков. Потом отогнули прорези внутрь так, чтобы образовались две лопасти, на которые должна была давить речная вода. В центре днищ банок провертели отверстия, куда пропустили проволочный трос. Его свернули из двух проволок так, чтобы он не раскручивался при вращении турбинок. А проволоку пришлось взять от старой «колючки», оставшейся в лесу со времен войны. Если бы не помощь других юнизов, «адмирал» и его помощник ни за что не успели бы использовать свою

«Торпеду» в мирных энергетических целях.

— Нечего, — сказал Орех, — нашим малюткам лампочкам небо освещать. Пусть они нам вниз посветят, — и сделали из банок рефлектор.

С реки доносились глухие удары. Там заколачивали в речное дно столбы и поленья и затем туго оплетали их ивняком. Не отставал от других и Грачев. Из нескольких велосипедов он отобрал один самый исправный. Впрочем, пригодных деталей на нем осталось немного: рама, цепная передача с педалями да заднее колесо. К этому колесу пристроили две динамо-машины, от которых шли провода в лагерь.

— Сегодня вечером наша речная велоэлектростанция будет работать под открытым небом, — сказал Ромашкин. — Ну, а после пристройте над ней навес вроде тех, что ты, Окуньков, соорудил на лагерной кухне над своими печушками.

Пока мальчишки по самые уши влезли в сооружение гирляндной ГЭС, Катя и ее новые подруги готовились к вечернему концерту. На дальней поляне шла проба талантов — певцов, чтецов и танцоров. И когда к вечеру «адмирал» Ромашкин изрек «Да будет свет!», включил жестяной рубильник электростанции и засветил на минуту маленькую контрольную лампочку, в этот момент у Кати в руках была уже программа двух первых отделений концерта. Третье отделение, она знала, в репетициях не нуждалось, потому что должен был выступать юнизовский плавучий джаз-оркестр.

Вечер удался на славу. А когда совсем стемнело, Мишка Ромашкин предложил зажечь большой прощальный костер.

— У меня и Вити Пуговкина, — сказал он, — до сих пор хранятся угольки от костра в Артеке. Нам бы очень хотелось, чтобы именно сегодня эти угольки снова засверкали так, как они в прошлом году сияли на берегу Черного моря. И давайте, ребята, помечтаем у этого костра о нашем будущем, о том, кто кем хочет стать…

Первым высказал свою мечту Петя Окуньков.

— Мне хочется работать на тракторе, — сказал он, — но только управлять им на расстоянии, по радио, при помощи телевизора.

— А я сначала мечтала стать архитектором, — призналась Катя Терентьева, — но теперь раздумала и твердо решила: буду химиком.

— А я хочу строить корабли, чтобы они двигались так же быстро, как автомобиль по шоссе, — поделился своими планами Орех.

— Мои дед и отец — хлеборобы. И я тоже хочу давать людям хлеб, но научиться его выращивать без земли, с помощью гидропоники, — заявил Паша Грачев.

Рассказали о своих мечтах и наши друзья Ромашкин и Пуговкин. Они, конечно, мечтали стать изобретателями.

Их поддержал учитель физики Александр Иванович, который все время находился вместе с ребятами у костра.

— Один поэт, — начал свой рассказ учитель, — делил всех людей на приобретателей и изобретателей. Лично я убежден, что в будущем все люди в той или иной степени станут изобретателями.