Фрида Нильсон - Меня удочерила горилла

Я села на свою кровать, внутри заскрипели ржавые пружины. От страха сосало под ложечкой. До чего же отвратительный взгляд у этой гориллы!

«Герда никогда не позволит ей взять ребёнка, – думала я. – Никогда не отдаст ребёнка этой противной горилле».

– Ну что, Юнна, ты с ней разговаривала? – крикнул Арон. Рядом с ним на кровати сидели двое мальчишек – два брата, которые повсюду ходили хвостом за Ароном.

– Ты что, дурак?! – крикнула я в ответ.

– Нет, – сказал Арон. – Мало ли, вдруг ты решила, что вы друг другу подходите.

Черноволосые братья заржали, глядя на него с восхищением. Одному было пять, другому шесть лет, а наглости уже хоть отбавляй.

– Заткнитесь! – проворчала я и легла, отвернувшись к стене.

Арон тотчас подбежал к моей кровати.

– Думаешь, откуда у неё такое огромное пузо? – прошептал он.

Я обернулась:

– Откуда же?

– Хи-хи! – он с довольным видом вздёрнул свои белёсые брови. – Я о том, с чего эта горилла так растолстела.

– Понятия не имею! – ответила я. – Лучше скажи, с чего ты такой идиот?

Арон перестал лыбиться. Он задрал подбородок и вытаращился на меня.

– Уж я-то не дурак – понимаю, зачем эта мартышка сюда приехала, – многозначительно сказал он, похлопав себя по животу. – Вот почему она так разжирела. Ей нужны дети!

– Что-о? – спросила я и тотчас поняла, что у меня дико испуганный голос, хотя я изо всех сил пыталась храбриться.

– Ясно, как дважды два, – сказал Арон, пожав плечами. – Представляешь, сколько денег у такой толстухи ушло бы на мясо? – Он покачал головой. – Гораздо дешевле взять ребёнка из приюта.

У меня душа ушла в пятки. Но я тотчас опомнилась и хорошенько пихнула Арона в плечо.

– Кончай врать!

Арон затаил дыхание.

– Смотри, Юнна! – шепнул он. – Вон она!

– Хватит, – сказала я и тут же заметила, что все молча смотрят в сторону двери.

Я повернулась и увидела гориллу. Она подтянула свои застиранные панталоны. За её спиной появилась Герда, её лицо было красным, как помидор, а глаза метали молнии.

– Скажи спасибо, что мы с тобой тощие, – прошептал Арон. – Наверняка она выберет кого-то потолще…

– Так, – рявкнула Герда. – Почему все простыни лежат кучей во дворе, как в свинарнике? Что здесь за галдёж?

Никто не ответил. Герда перевела дух.

– Стройся! – скомандовала она.

Дети нехотя и с опаской выстроились в шеренгу. Я встала с самого края, втянула голову в плечи и попыталась выглядеть маленькой и недовольной. Коротышки с кислыми минами никому не нужны.

Герда шагнула вперёд.

– А теперь улыбочка! – рявкнула она. – И будьте повежливее, когда Горил… гм, когда дама к вам обращается.

Она испуганно взглянула на Гориллу. Та смерила её ледяным взглядом, а затем повернулась к нам. У меня колени дрожали от страха. Некоторые дети попятились, когда Горилла подошла ближе. Она была такая огромная! Лицо её было изборождено складками, как у бывалых моряков. Шерсть поблёскивала, будто её намазали маслом.

– А ну смирно! – зашипела Герда. – Ведите себя прилично!

Она страшно нервничала. Казалось, она готова предложить Горилле себя, если никто из детей её не устроит.

Горилла прогуливалась перед нами туда-сюда. Дойдя до меня, она остановилась. Я уставилась в пол и сгорбилась так, что спина чуть не треснула. Горилла не двигалась с места. Минуты тянулись, как вечность, стояла гробовая тишина.

– Юнна! – Герда наконец осмелилась открыть рот. Прежде чем подойти ко мне, она заискивающе посмотрела на Гориллу. – Руки у тебя грязные, как у свиньи, я же просила помыть! Может быть, у нас в «Лютике» объявили неделю свинства, а я об этом не знаю?

Горилла внимательно наблюдала за ней. Заметив это, Герда приободрилась.

– Как, по-твоему, чувствует себя дама, которая приехала навестить нас и наткнулась на такую замарашку, как ты? – рявкнула она. – Приятного мало!

Взгляд Гориллы стал озабоченным, и Герда, решив, что та на её стороне, продолжала выговаривать:

– Знаешь что? Придётся прикрыть тебя покрывалом от греха подальше, когда к нам в следующий раз кто-нибудь приедет. Ну что за кислая мина? Фу!

Я не знала, куда деваться. Слёзы обжигали глаза, все таращились на меня, как обычно.

Герда вздохнула и подбоченилась.

– Простите великодушно, милая дамочка, – сказала она Горилле. – Между нами говоря, этот ребёнок абсолютно безнадёжен. Она из тех, так сказать, от кого никогда не отделаешься. Живёт здесь с тех пор, как её младенцем подбросили к нам на лестницу. За девять лет я так и не смогла её никому всучить.

Она нагнулась ко мне:

– Слышишь? Теперь ты понимаешь, почему тебе никогда отсюда не выбраться? Ты просто упрямая грязнуля!

Герда посмотрела на Гориллу с улыбочкой, словно говоря: уж мы-то с вами понимаем, как безнадёжно туп этот ребёнок. Горилла скрестила руки на огромном животе, затем кивнула в мою сторону.

– Я хочу её взять, – сказала она.

В шеренге послышались вздохи облегчения.

– Э… понятно, – сказала Герда, не зная, кому улыбаться – Горилле или мне. – Вот и хорошо. Тогда вам лучше пройти сюда.

Я стояла как вкопанная. В ушах у меня что-то сильно колотилось и булькало, и казалось, будто меня вот-вот вырвет прямо на пол.

– Ну что ж, – прошипела Герда, потянув меня за собой. Я ждала, что сейчас посыплются злорадные шуточки, раздастся гогот, Арон скажет что-нибудь в том духе, что мы с Гориллой друг другу подходим. Но никто не издал ни звука. Все стояли тихо, как мыши, а Арон весь побелел.

– Осталось оформить бумаги, – сказала Герда, направляясь к лестнице. – Пройдите ко мне в кабинет.

Она имела в виду мои бумаги, где написано, кто я, сколько мне лет и всё такое. Бумаги, которые Горилла должна подписать, чтобы забрать меня. Это было похоже на кошмарный сон. Мне хотелось развернуться и убежать в спальню, вцепиться мёртвой хваткой в кровать. Но ничего не вышло, пальцы Герды сжали мне плечо словно щипцы.

Горилла кивнула своей большой головой.

– Хрм, – кашлянула она и проковыляла вперёд. Она направилась в кабинет, а Герда подтолкнула меня, чтобы я шла следом. Горилла уселась в кресло. Она оглянулась по сторонам, и взгляд её остановился на старом чёрно-белом снимке, где была изображена Герда в молодости, когда она только поступила на работу в «Лютик». Этой фотографии было больше тридцати лет, но блестящие серёжки были у Герды уже тогда. Горилла посмотрела на снимок, затем на Герду.

– Да… Хе-хе-хе! – захихикала Герда. – Давно это было. Сто лет назад… – Она прямо не знала, куда деваться от волнения, – так ей хотелось поскорее закончить это дело. Поставив свою подпись, она передала бумагу дальше.

– Вот тут распишитесь, и всё, – сказала она.

Лапа у Гориллы была такая огромная, что с трудом удерживала тоненькую ручку. Она еле-еле вывела на бумаге кривыми буквами: