Екатерина Алексеевская - Законы развития судебной системы

Наиболее удивительная ситуация сложилась вокруг целеполагания конституционного судопроизводства. В Федеральном конституционном законе «О Конституционном Суде Российской Федерации» нет статьи, посвященной цели и задачам конституционного судопроизводства [98]. Обращает на себя внимание то, что названный закон изначально их не предусматривал. Несмотря на то, что конституционное судопроизводство впервые воспроизведено в качестве самостоятельного вида судебного процесса и реализации судебной власти в Конституции России, и при перманентном подчеркивании важности и актуальности данного вида судопроизводства в защите прав и свобод человека и гражданина в юридической литературе в судебных актах Конституционного Суда России, с 1993 года по сей день законодатель не сформулировал цели и задачи этого вида судопроизводства.

Отчасти этот правовой пробел является причиной научных поисков постижения сущности конституционного судопроизводства, его цели и задач. Те научные исследования, которые имеются на сегодняшний день и посвящены целям и задачам конституционного судопроизводства, предлагают их понимать, как совокупность действий суда и правоотношений, которые складываются между судом и участниками процесса [99]. Если экстраполировать этот тезис на другие виды судопроизводства, то мы не почувствуем разницы и справедливо посчитаем его приемлемым в отношении, например, гражданского или уголовного судопроизводства. Это не достоинство универсальности дефиниции, а отсутствие оригинальной специфики, присущей лишь конституционному судопроизводству. Немного забегая вперед, отметим, что несовершенство нормативного правового регулирования накладывает отпечаток на теорию процессуального права. Так, например, В.В. Цибульский утверждает, что стадиями конституционного судопроизводства являются «обращение в КС РФ; предварительное рассмотрение; принятие решения КС; исполнение решения КС» [100], что, по сути, повторяет алгоритм правового регулирования деятельности суда в названном конституционном законе и не отражает сущностную специфику нормоконтроля, осуществляемого Конституционным Судом России. Если сопоставить названное утверждение с классическим пониманием стадии судебного процесса [101], то станет очевидным ошибочность его утверждения.

Отсутствие в нормативном правовом регулировании определения начала производства в судебной инстанции при наличии нормы права о том, что заинтересованные лица вправе обратиться в суд, не раз становились причиной ошибочных выводов о том, что соответствующее производство начинается подачей процессуального обращения. Так, например, В.М. Лебедев полагает, что первым этапом производства в суде надзорной инстанции является принесение надзорной жалобы (представления прокурора) [102]. Однако подача жалобы не влечет безусловного возбуждения названного производства, поскольку она должна соответствовать установленным в законе требованиям, а судебные ошибки должны отвечать тем критериям, которые влекут отмену или изменение судебных актов.

Как не прискорбно признать, на этом поприще в юридической науке еще изящно не обосновано принципиальное отличие нормоконтроля, осуществляемого Конституционным Судом России, от нормоконтроля, осуществляемого судом общей юрисдикции или арбитражным судом, до сих пор не получилось, как, впрочем, и четко определить цели и задачи конституционного судопроизводства. Поскольку и в том и в другом случае оспариваемый нормативный правовой акт проверяется на соответствие акту, занимающему более высокое положение в иерархии норм права (в первом случае проверяется на соответствие Конституции России, а во втором – федерального законодательства), что, с нашей точки зрения, не является поводом для выделения в отдельный вид судопроизводства, обладающего иной целью и задачами, чем те, которые указаны в гражданском судопроизводстве.

Выявленные правовые пробелы в целеполагании судопроизводств не только затрудняют уяснение их истинных целей и задач, но и создают препятствия при реализации права на судебную защиту прав, свобод и законных интересов человека и гражданина, а равно организаций, а также ее эффективности. Таким образом, несовершенство нормативного правового регулирования судопроизводств является фактором, дестабилизирующим судебную систему, создающим препятствия в достижении конституционных задач правосудия. В связи с этим требуется адекватная корреляция нормативного правового регулирования структуры судебной системы и правил ее функционирования, которые обозначаются в целеполагании судопроизводства и в компетенции судов, конституционным целям правосудия.

Более того, законодателем не определены задачи и цели конституционного судопроизводства. Несмотря на этот досадный правовой пробел, судебную систему Российской Федерации можно считать целенаправленной.

В судебную систему входят только государственной органы судебные власти (Федерации и ее субъектов), что исключает включение в нее негосударственных институтов разрешения правовых конфликтов.

Однако при всей, казалось бы, очевидности дефиниции «судебной системы» в юридической литературе встречается различное ее понимание: в судебную систему включают третейские суды, медиаторов и другие несудебные органы и институты. Распространение широкого толкования понятия «судебная система» происходит и в юридической науке. Так, например, Ю.М. Гайдидей полагает, что в судебную систему включается «система судов, как центральный элемент судебной системы, без которого эта система была бы не судебной; судейский корпус; органы судейского сообщества; третейские суд; работники аппаратов судов; арбитражные и присяжные заседатели; судебно-правовая культура; судебное и судейское право» [103].

В связи с чем считаем верным утверждение тех ученых, которые исходят из того, что правосудие является деятельностью суда по реализации функции государства [104], а судебная система является частью системы органов государственной власти. Наличие негосударственных организаций, осуществляющих содействие разрешению правовых споров, и увеличение их вариативности форм свидетельствует о неэффективности существующей государственной судебной системе, правила функционирования которой не в полной мере соответствуют запросам современного общества. При наличии эффективного государственного механизма разрешения споров не было бы необходимости в создании вспомогательных альтернативных процедур, проводимых негосударственными организациями.

На основании изложенного можно сделать вывод о том, что судебная система является открытой, многоуровневой, целенаправленной и динамичной системой, состояние которой меняется при взаимодействии с внешними и внутренними факторами. В результате чего наблюдаются структурные изменения самой судебной системы, компетенции ее частей и качества правосудия в целом.