Глеб Анфилов - Физика и музыка

Недавно трудами изобретателя Константина Леонтьева и профессора А. Я. Лернера в Институте автоматики и телемеханики была построена любопытная электроакустикою оптическая установка для «перевода» музыки в игру цветовых лучей — устройство, призванное наделить человека новым парадоксальным чувством, как бы умением «слушать глазами». Аппарат этот, чрезвычайно сложный, основанный на весьма тонких гипотезах о связи зрения и слуха, должен передавать «звуковую информацию» в мозг через зрение. Он «слушает» музыку микрофоном, мгновенно анализирует ее, на основе сделанного анализа готовит световое сопровождение и тут же воспроизводит его перед слушателями.

Светомузыкальная машина Леонтьева вызвала много споров среди музыкантов. Противников у нее оказалось больше, чем достаточно: слишком уж искусственным выглядело ее действие. Но нашлись и непреклонные сторонники — в частности, такой серьезный композитор, как Кара-Караев.

Быть может, настанет время, когда невиданные световые эффекты будут сопровождать выступления солистов, оркестров, хоров. В сочетании со звуком они создадут совершенно особое, прежде неизвестное эстетическое и эмоциональное воздействие* Быть может, симфонии звука и света дополнятся симфонией запахов. Такие опыты тоже ставились. (Но тут уж идея Леонтьева вряд ли подойдет: передавать «звуковую информацию» через обоняние — «слушать носом»! — едва ли удастся.)

Быть может, зал со слушателями будет даже двигаться. Еще в 30-х годах основоположник электромузыки Лев Сергеевич Термен исследовал влияние подъема и опускания пола концертного зала при различных музыкальных звуках. Иногда сила такого совместного воздействия звука и движения вызывала у слушателей незабываемое состояние, острое, упоительное, близкое к гипнозу. Похожий эффект Термен получал и в неподвижном зале, поднимая и опуская узорный орнамент, проектируемый на белые стены. Зрители, видевшие «поднимающуюся» стену, замирали. Им казалось, что они опускаются, падают вниз.

Даже осязание Термен пытался поставить на службу музыке. В поручнях кресел под ладонями слушателей двигались под музыку специальные ленты — то гладкие, то бархатистые, то шершавые. Весь человек, все его органы чувств могут быть затронуты искусством.

А инструменты! Сколько новинок появится в оркестре! Кружевные переходы тембров, необъятные аккорды, созвучия, составленные из ныне недоступных музыкальных интервалов, чистейшие мелодии, льющиеся в первозданных народных ладах. Звуки будут формироваться как наш голос — сложением высших обертонов. Это вольет в них чисто человеческую естественность, жизненность. Инструментальная музыка станет говорить, смеяться, плакать в прямом смысле этих слов.

Всемогущие и послушные человеческой воле музыкальные синтезаторы станут средством неведомой прежде творческой свободы композитора. На них можно будет не только сочинять музыку, но и выступать с богатейшими импровизациями. Даже современный аппарат такого рода — АНС, описанный нами, — приспосабливается сейчас для работы исполнителя. В будущем такие машины превратятся в универсальные музыкальные инструменты совершенно нового типа, инструменты, способные исполнить практически все, что потребует от них музыкант.

И управлять новыми инструментами исполнители будут не только руками да губами, как современные скрипачи, трубачи, пианисты, но и... взглядом и даже мыслью.

Это кажется неправдоподобным, но именно к таким поистине сказочным возможностям пробиваются упорные изобретатели. Еще тридцать лет назад Термен регулировал тембр звучания терменвокса, меняя направление своего взгляда. Перед исполнителем стояла горизонтальная планка с объективами, за которыми находились фотоэлементы, включающие тот или иной тембр. Срабатывала эта удивительная телемеханика лишь тогда, когда на фотоэлемент проектировалось изображение границы между белком и радужной оболочкой глаза исполнителя. Переводя взгляд с одного объектива на другой, музыкант вводил в «рабочий режим» то тот, то другой фотоэлемент и заставлял звучать инструмент то гулко и сочно, то остро и звонко.

А громкость звука электромузыкального инструмента Термен менял ... велением мысли. На руке у него было надето кольцо, которое снимало биотоки, они подавались на мощный усилитель и затем управляли усилителем звука. Музыкант думал об увеличении громкости, и биотоки сами притекали к его рукам, а прибор выполнял мысленный приказ человека.

Эти удивительные приемы не пошли, правда, дальше эксперимента, ибо тридцать лет назад радиотехника и автоматика были еще далеки от совершенства. Но сейчас положение складывается благоприятнее. Уже созданы электромеханические протезы человеческой руки, совершающие движения по сигналам биотоков. Все глубже раскрываются электрические процессы организма. И бесспорно, рано или поздно появятся поразительные музыкальные инструменты, повинующиеся, может быть, даже подсознательному желанию музыканта. Человек вольет свою волю и мысль в исполнительную и чуткую машину, которая станет как бы продолжением его пальцев и нервов. Что может быть фантастичнее! Не рабом, не придатком машины, а ее могучим властителем готовится стать человек.

Не боясь далекой мечты, мы вправе представить себе машины, воспроизводящие «мысленное пение», ликующую «внутреннюю музыку», так знакомую музыкально одаренным людям, когда у них, как говорят, «поет душа». Мы можем вообразить мысленное управление кибернетическими композиторами, творящими по заданию мысли музыкальные аккомпанементы, ритмические рисунки, мелодические вариации.

И всюду властителем безграничного звукового царства будет бессмертная человеческая песня, животворная воля художника.

***

Музыкант будущего... Он не откажется ни от скрипки, ни от рояля. Но он безмерно умножит эстетическую мощь традиционной музыки. Он придаст ей новую проникновенность и дальнобойность. Физик и лирик в одном лице, он соединит знание и вдохновение в согласный, неразделимый союз, подчинит себе бесценные дары расцветающей науки, станет хозяином новой, могучей техники. И во всем его гигантском, преображенном творчестве главным будет великое торжество всесильного человека, его неповторимого, всегда по-новому прекрасного чувства, его светлого, всепобеждающего разума.