Геннадий Дмитрин - Леонардо да Винчи живет в твоем доме, или Быль о золотом ключике

В школьных учебниках химии и истории обязательно упоминается имя Александра Порфирьевича Бородина, причем — по разным поводам: крупнейший ученый прошлого века, выдающийся русский композитор. Начав с любительского увлечения музыкой, этот человек с течением времени одарил мировую культуру оперой «Князь Игорь», прекрасными симфониями, романсами. И все это — не порывая с любимой наукой, в которой проявил себя блестящим, подлинным исследователем.

«Погружаясь ночами зимними в голубые, как сон, века, знаменитый профессор химии шепчет арию Кончака…», —

такую картину жизни Бородина нарисовал поэт Лев Кропоткин, посвятивший одно из стихотворений таким «совместителям».

Замечательный русский математик, создатель неэвклидовой геометрии Николай Иванович Лобачевский серьезно занимался и агрономией и даже был награжден медалью за успехи в садоводстве и растениеводстве, что, надо полагать, свидетельствовало о его заметном вкладе в сельскохозяйственную практику. Основоположник русского металловедения Дмитрий Константинович Чернов был и серьезным знатоком скрипичного дела: изучал и разрабатывал технологию изготовления музыкальных инструментов, сам делал прекрасные скрипки. Климент Аркадьевич Тимирязев увлекался художественным фотографированием и весьма преуспел в этом занятии, выступал и здесь на профессиональном уровне.

А врачи? Они будто соревнуются друг с другом в разнообразии и широте увлечений, проявляя недюжинные способности в областях, казалось бы, к медицине не причастных, далеких от нее. Военный врач Владимир Иванович Даль через всю жизнь пронес глубокий интерес к народному языкотворчеству. Знаменитый русский хирург Николай Васильевич Склифосовский много и полезно занимался садоводством: выводил новые сорта яблонь и груш, ставил опыты по продвижению винограда на север. Другим его увлечением была музыка: он виртуозно играл на виолончели. А наш современник хирург-новатор Сергей Сергеевич Юдин дома был веселым столяром-краснодеревщиком, вышивальщиком, живописцем, музыкантом.

Доктор медицинских наук бакинец Ибрагим Топчибашев известен не только как искусный хирург-врачеватель, но и как одаренный музыкант и композитор. Пластинки с его записями издавались не только в СССР, но и зарубежными фирмами, его музыка звучала в радиопрограммах Москвы и Баку, Лондона и Будапешта. Много своего личного времени отдает профессор большому самодеятельному коллективу медиков, таких же, как он, любителей музыки. Этот человек обладает поразительной энергией, увлеченно и ответственно отдается основному делу. С неменьшей силой переживает он и радость общения с искусством, радость художественного творчества. Но и того ему мало — он активно выступает в роли пропагандиста духовной культуры.

Николай Михайлович Амосов, имя которого неоднократно упоминалось на страницах этой книги, начинал трудовой путь техником-электриком, потом, почти одновременно, закончил два института: медицинский и заочно — индустриальный. Получил дипломы врача и инженера. Верх взяло врачевание, но и инженерная подготовка пригодилась, в частности, при разработке деталей искусственного сердца и проведении сложных операций. Помимо огромной хирургической практики, Николай Михайлович занят серьезными исследованиями в области кибернетики, что требует солидной математической подготовки. Прибавим сюда плодотворную литературную деятельность Амосова — он автор нескольких прекрасных повестей. А как не упомянуть его еще и как талантливого пропагандиста-лектора. Столько умений — в одном человеке!

Сочетал в себе несколько дарований Сергей Сергеевич Брюхоненко, изобретатель первого в мире аппарата «искусственное сердце», положивший начало совершенно новому — «инженерному» — течению в медицине. Он одновременно выступал в ролях врача-физиолога и инженера-конструктора. А еще был талантливым пианистом, своеобразием исполнительской манеры которого восхищался Г. Г. Нейгауз, выдающийся музыкант.

Профессора Александра Леонидовича Чижевского, создателя нового научного направления, нередко называют «отцом гелиобиологии». Однако в своих исследованиях он охватывал множество и других отраслей знаний: от электрофизики до физиологии, от астрономии до гематологии — в самых замысловатых комбинациях. А основания к такой разносторонности научной деятельности у него были веские: дипломы об окончании четырех университетских факультетов (физики, математики, биологии, археологии), плюс серьезная самостоятельная подготовка. Но мало того, известен этот человек и как самобытный поэт — певец науки, как интереснейший литератор-мемуарист, даровитый живописец, тяготеющий к космической теме. Он был также классным спортсменом, увлекался боксом и легкой атлетикой.

В юности, еще студентом, Александр Чижевский нарисовал себе экслибрис, книжный знак, на котором изобразил интеграл, охватывающий все — от минус до плюс бесконечности — на фоне человеческого мозга и солнца. Этим символом он подчеркнул безграничность своих интересов в жизни и многовариантность личных профессиональных возможностей. И его предвидение сбылось! Только уточним: сбылось не само собой, а по воле самой личности.

Интересно, а какой символ жизненных устремлений избрал бы себе ты, юный друг? Не подсказывает ли тебе что-либо пример Александра Чижевского?

Предполагаю, что возможен и встречный вопрос: Бородин, Брюхоненко, Чижевский… — все это люди выдающихся способностей, далеко выдвинувшиеся из общего ряда, одаренные природой по-особому щедро, а потому стоит ли примеряться к ним?

Мы несколько раз упоминали книги Толстого, ставили в пример его опыт самовоспитания, ссылались на его трудолюбие и литературное мастерство. Кто-то может сказать: «Так ведь то Лев Толстой…» Научный обозреватель «Комсомольской правды», писатель Ярослав Голованов рассказывает, как однажды он ответил в этом духе академику Сергею Павловичу Королеву, когда тот, разбирая его повесть о конструкторах-ракетчиках, поставил в пример автору Толстого. Королев сердито парировал:

— А с кого же брать пример?

Действительно, с кого, если не с людей значительных, заметных, интересных?

Дело, конечно, хозяйское, но кое-кто примеряется именно к большим меркам и немало выигрывает на том.

Сын пастуха, сам вчерашний пастушок Алшинбай Рахишев после семилетки — а было это в сороковые годы — поступил в педагогическое училище. Учился старательно, а часы досуга отдавал занятиям в самодеятельном оркестре. Однажды услышал он по радио «Богатырскую симфонию» Бородина. И заслушался. А потом диктор рассказал, что великий русский композитор был еще и химиком. Задумался Алшинбай: значит, под силу одному человеку и музыку сочинять, и тайны вещества исследовать? Почему бы не последовать примеру? После окончания педучилища Алшинбай стал заниматься сразу и в консерватории, и на химическом факультете Казахского университета…