Геннадий Дмитрин - Леонардо да Винчи живет в твоем доме, или Быль о золотом ключике

Да и сами полиглоты опровергают предположения об их исключительности, подчеркивая:

«Чтобы стать полиглотом, никаких сверхъестественных способностей не требуется»

«Овладеть языком может каждый»

«Мой опыт доступен каждому»

И так — до бесконечности.

Но вы, читатель, вероятно, уже обратили внимание на одно условие, оговоренное несколькими строчками выше: «при хорошей методике».

А в чем она заключается?

Специалисты вразумляют: единой методики здесь нет, каждый индивид находит свой способ познания предмета. Тот же Шлиман, выучив однажды наизусть роман на родном немецком языке, запасался каждый раз нужным переводом этой книги. Он сразу же начинал ее читать — без пользования словарем, отнимающим много времени. Примерно так же работает Халипов.

Студент-физик Томского политехнического института Владимир Вавилов, в свои двадцать два года владевший двадцатью тремя языками, изучал их с помощью однотипных журналов на русском и чужом языке. Валентин Островский после знакомства с кратким грамматическим очерком очередного языка приступает к прослушиванию фонограмм или радиопередач на нем. Почти исключительно на слух, с помощью передач Московского радио на заграницу, выучил, например, индонезийский.

Однако есть одно общее обязательное правило-требование. Вот как формулируют его знатоки:

B. Островский:

«Язык всегда нужно брать приступом, не придумывая никаких отговорок».

C. Халипов:

«Суть — в регулярности занятий».

Е. Чернявский:

«Практика всех видов — основа успехов».

Като Ломб, знаменитая венгерская переводчица:

«Заниматься языком надо каждый день».

Николай Кривохижин, работник Челябинского электрометаллургического комбината:

«Изучение языков требует упорства».

Преодоление барьера языковой немоты из личного дела отдельных людей переросло в нашей стране в заботу государственной важности. Приняты правительственные постановления на этот счет. Научно-исследовательские учреждения ищут и проверяют новые методы интенсификации процесса обучения языкам в школе, вузах, на массовых курсах: негоже в век сверхзвуковых скоростей брести по этой дороге пешим ходом, растягивая на долгие годы овладение языками, а через них и ценностями мировой науки, техники, культуры. Все больше издается специальных пособий, учебников, словарей, грамзаписей. Подключилось к этой работе и учебное телевидение.

Возможности для массовой атаки на языковую крепость благодатны. И все же решающим фактором успеха остается личная заинтересованность людей в повышении своей образованности, культуры, собственная воля индивидов. Такую заинтересованность лучше начать проявлять в юные годы.

Говорят, что человек проживает столько жизней, обладает столькими мирами, сколько знает языков. Так почему бы не попытаться продлить и обогатить свою жизнь таким доступным для большинства способом?

Из писем ребят композитору Дмитрию Борисовичу Кабалевскому:

«Я учусь в девятом классе, и мне стыдно, что я не могу понять и любить музыку великих композиторов. Но что я могу поделать, если я ее нигде не изучал и не слышал. В нашем городе нет ни оперных, ни балетных театров. А я хочу понимать и любить симфонии, оперы. Я хочу отличать настоящую музыку от плохой, наслаждаться Моцартом и Чайковским, понимать камерную музыку… Пожалуйста, помогите мне».

«Мне хочется, чтобы музыка стала в моей жизни такой же необходимостью, как и книги, без которых я просто не знаю, как жить. Но как это сделать? Научите, пожалуйста».

А ведь это прекрасно!

Прекрасно, что на пороге зрелости старшеклассники не понимают серьезной музыки?!

Нет, другое: то, что они уже осознают ущербность, ненормальность такого состояния, ищут дорогу к искусству, жаждут совершенства, полноты чувств. Коль ищут — найдут! Пусть это только первый, но очень важный шаг навстречу еще одной из радостей бытия. Обнаружить в себе недостаток и решить расстаться с ним — совсем неплохо для начала. Мы с вами, если помните, пронаблюдали немало примеров достижения молодыми людьми даже весьма трудных целей именно после выявления собственных слабостей и принятия решения о их преодолении, искоренении недостатков в себе.

Правда, тогда речь шла чаще всего о самовоспитании каких-то качеств характера или же об овладении профессиональными знаниями и навыками, а здесь проблема обращена лицом к такой особо сложной области интеллектуальной жизни, как искусство. Всем ли доступно вхождение в этот возвышенный мир чувств и эмоций, все ли способны научиться ориентироваться в нем так, как мы ориентируемся в родном доме?

Такое доступно практически всем!

Не слишком ли категорично подобное утверждение? Если это так, то почему немалое число людей лишены счастья глубокого понимания красоты подлинно совершенной музыки, классического танца, произведений изобразительного искусства? Опять не те гены достались?

Дело в другом: эти люди, к сожалению, не прошли в детстве, юности хотя бы «начальной школы» развития своих художественных задатков. А они были, У всех.

Ученые утверждают: девяносто девять процентов всех детей проявляют склонность к рисованию — это одна из наиболее активных форм детского самовыражения, один из природных импульсов творчества.

Действительно, трудно представить себе ребенка, никогда не пытавшегося отобразить окружающий мир в рисунках на бумаге или на песке, равнодушного к ярким краскам, к цвету игрушек, к пламени цветов, к картине вечернего заката. Каждый ребенок — художник не только в душе, а и в зримой реальности. Краски для него отнюдь не только материал для «раскрашивания», а и средство для выражения настроения, отношения к событиям дня, жизни. Вспоминается теледокумент, запечатлевший опыт психологов: пятилетний мальчуган радостно рисует солнце — оно у него получается ярким, теплым, добрым. Но вот мальчонку незаслуженно наказали, обидели, и вот уже солнце под его кисточкой поблекло, потускнело, стало темным, угрюмым. А ведь никто не подсказывал, не учил ребенка, какую когда выбирать краску…

Пусть не все из детей вырастают в выдающихся мастеров карандаша или кисти — для этого действительно нужна еще и особая одаренность, но то, что все могли бы стать впоследствии, по крайней мере, грамотными ценителями гармонии красок, форм, линий, способными понимать характер изобразительного искусства, его особый язык, — несомненно. Если этого с кем-то не произошло, то вовсе не из-за бедности генетического наследства, а лишь потому, что на каком-то этапе внутренняя потребность ребенка в познании и освоении языка этого вида искусства не нашла подкрепления извне, не была поддержана в момент взлета воспитанием и обучением.