Жанъ Гравъ - Удивительныя приключенія Ноно

Насѣкомыя въ поискахъ за пищей забираются въ цвѣты, переносятъ желтую пыль мужского цвѣтка на рыльце пестика женскаго. Иногда же вѣтеръ переноситъ пыльцу съ мужскихъ на женскіе цвѣты.

Саша съ своей кисточкой дѣлала то, что дѣлало бы насѣкомое; но только вмѣсто того, чтобъ переносить пыльцу на одинаковые цвѣты, она переносила ее на цвѣты разныхъ видовъ, чтобъ создать новыя разновидности растеній.

Саша объясняла Ноно все это и въ то же время съ восхищеніемъ поглядывала на вѣнокъ Мабъ и на тотъ вѣнокъ, который висѣлъ на рукѣ у Ноно.

— Это для тебя, — сказалъ Ноно, надѣвая вѣнокъ ей на голову.

Вѣнки имѣли большой успѣхъ. Цѣлыхъ восемь дней въ Автономіи только и дѣлали, что плели вѣнки. На лугахъ не стало бы цвѣтовъ, сады были бы опустошены, и не знаю, пощадили ли бы дѣти оранжереи, если бы новая игра не пришла на смѣну и не заставила забыть вѣнки.

Тѣмъ временемъ насталъ часъ завтрака; столы были снова накрыты на площадкѣ подъ открытымъ небомъ, такъ какъ погода была чудесная.

Ноно былъ на этотъ разъ голоденъ и могъ отвѣдать не только всѣхъ своихъ любимыхъ фруктовъ, но и множество другихъ, совершенно ему незнакомыхъ. Когда онъ уже не могъ больше ѣсть, онъ запряталъ себѣ въ карманъ полдюжины плодовъ, очень похожихъ на яблоки. Онъ не зналъ, какъ ихъ называютъ, но они показались ему удивительно вкусными. Какъ только всѣ встали изъ-за стола, Ноно побѣжалъ отнести плоды себѣ въ комнату.

Вставъ изъ-за стола, дѣти разсыпались по лужайкѣ и устроили всевозможныя игры. Ноно вернулся изъ своей комнаты и тоже вмѣшался въ игру дѣтей. Но нѣсколько малышей, лѣтъ пяти-семи, хотѣли непремѣнно, чтобъ онъ сейчасъ же научилъ ихъ плести вѣнки, и онъ усѣлся съ ними на траву подъ старой яблоней.

Часъ спустя за нимъ пришли Гансъ, Мабъ и другіе.

— Мы идемъ въ школу, — сказали они. — Хочешь пойти съ нами?

— Ты увидишь, какъ тамъ весело, — прибавилъ Дикъ.

Ноно, котораго очень интересовало все новое, пообѣщалъ своимъ ученикамъ, что завтра онъ опять будетъ плести вѣнки, и пошелъ въ школу. Дѣти вошли въ обширный залъ въ нижнемъ этажѣ замка. Залъ былъ заставленъ столами, стульями и скамьями, не тѣми длинными, скучными столами и стульями, которые загромождаютъ наши классы и которыхъ нельзя сдвинуть, — нѣтъ, это были маленькіе квадратные столики, которые легко можно было передвигать и переставлять съ одного мѣста на другое: ученики могли свободно передвигать ихъ и заниматься или въ одиночку или группами.

Ноно и его друзья усѣлись за однимъ изъ этихъ столовъ.

Многіе изъ ихъ товарищей уже сидѣли въ разныхъ мѣстахъ залы.

Посреди комнаты за столикомъ сидѣла Либерта, дѣти подбѣгали къ ней, и она отвѣчала на ихъ безконечные вопросы, иногда она доставала книгу и давала ее тому, кто желалъ поподробнѣе узнать о чемъ-нибудь, иногда показывала картину или чертила что-то, или рисовала на бумагѣ.

Ее слушали то кто-нибудь одинъ, то цѣлая кучка дѣтей толпилась вокругъ ея стола, и заднія выглядывали черезъ спины переднихъ, чтобы лучше видѣть и слышать.

Когда всѣ вопросы кончились и дѣти тихо усѣлись, Либерта спросила у нихъ, что они хотѣли бы сегодня дѣлать.

— Разскажите намъ, какъ придумали печатать книги, — закричало нѣсколько голосовъ.

— Давайте опять заниматься астрономіей, — говорили другіе.

— О, нѣтъ, объясните, откуда взялась земля.

— Нѣтъ! Нѣтъ! Географія интереснѣе.

— Географіей занимались вчера, — протестовало нѣсколько голосовъ.

— Лучше будемъ рѣшать задачи, — просила группа мальчиковъ, лѣтъ десяти-двѣнадцати.

— Мы займемся всѣмъ, — отвѣчала, улыбаясь, Либерта, — но только надо сговориться, съ чего намъ начать.

— Пусть, если хотятъ, начинаютъ съ задачъ, — сказалъ кто-то изъ дѣтей, — но пусть потомъ будетъ и географія.

— Да, а потомъ не останется времени на астрономію! — ворчали недовольные.

— Ни на геологію, — прибавили другіе.

— Ни на интересные разсказы, — жаловались самые маленькіе.

— Все это можно уладить, — сказала Либерта, — если только сами захотите сговориться. Давайте такъ: половину нашего дня мы будемъ рѣшать задачи, потомъ позаймемся географіей, а завтра непремѣнно займемся интересными разсказами и исторіей и познакомимся съ образованіемъ земли. А ужъ астрономіей-то, мнѣ кажется, всего удобнѣе заниматься вечеромъ, подъ открытымъ небомъ, при свѣтѣ звѣздъ.

— Да! да! — закричало большинство учениковъ.

Но въ одномъ углу собрались самые маленькіе, которымъ такъ хотѣлось слушать разсказы, что они не хотѣли ждать до другого дня и, огорченные, собрались уйти.

Тогда Либерта взяла со стола книгу и передала ее имъ, говоря:

— Вотъ, такъ какъ вы непремѣнно хотите разсказовъ, тутъ есть изъ чего выбрать. Соберитесь въ уголокъ или идите въ садъ и читайте, сколько хотите.

Такъ все было улажено, и наступила тишина. Теперь можно было начинать.

Начали съ задачъ. Либерта придумывала задачи, а ученики выходили къ доскѣ ихъ рѣшать. Потомъ сами ученики придумывали по очереди задачи, а ихъ товарищи рѣшали.

Ноно замѣтилъ одного изъ учениковъ, который хотѣлъ всегда говорить не въ очередь, пожималъ плечами, когда кто-нибудь изъ товарищей не находилъ вѣрнаго отвѣта, и всегда считалъ, что его рѣшеніе было самое лучшее.

— Жако, — сказала Либерта, наконецъ, этому ученику, — теперь ваша очередь придумать задачу.

Жако составилъ задачу, въ которой дѣло шло о часахъ, секундахъ, литрахъ и метрахъ. Вышла очень сложная задача; и Жако гордился, что составилъ такую премудрость. Никто не могъ ее рѣшить. Но когда Жако сталъ объяснять свою задачу, то запутался въ дѣйствіяхъ и никакъ не могъ съ ней справиться. Дѣти стали подсмѣиваться надъ нимъ, а Либерта сказала, что лучше выбирать простыя задачи и умѣть хорошо ихъ объяснять, чѣмъ брать такія сложныя и не понимать ихъ. Потомъ она показала ему, въ чемъ была ошибка въ его задачѣ и почему было невозможно ее рѣшить.

Жако смутился и тихонько сѣлъ на свое мѣсто.

Потомъ пришла очередь Ноно, и онъ продиктовалъ задачу, которую, онъ помнилъ, рѣшали въ его школѣ; въ задачѣ говорилось о купцѣ, купившемъ кусокъ сукна въ столько-то метровъ, за столько-то франковъ, и спрашивалось, почемъ онъ долженъ продавать сукно это, чтобъ выручить столько-то?

— Твоя задача хорошо задана, — сказала Солидарія, входя въ комнату, — но она составлена по правиламъ себялюбія, которыя преподаютъ въ вашемъ мірѣ, гдѣ каждый старается объегорить кого-нибудь въ свою пользу. Здѣсь у насъ такъ никто не сдѣлаетъ, а потому на твоемъ мѣстѣ я бы сдѣлала такъ: если у кого-нибудь есть столько-то кусковъ сукна, и если изъ каждаго куска можно сдѣлать столько-то пальто, то сколькимъ изъ своихъ товарищей онъ сможетъ доставить удовольствіе, давъ каждому изъ нихъ по пальто?