Владимир Мезенцев - Когда появляются призраки

Другими словами, свет, то есть лучистая энергия, возникает чаще всего за счет тепловой. Но бывает и так, что в свет переходит какой-нибудь другой вид энергии, например химическая или электрическая. Вот тогда мы и наблюдаем свечение холодного тела.

В зависимости от того, какой вид энергии служит источником холодного свечения, различают несколько видов люминесценции. Когда в свет переходит химическая энергия, то такое явление называют химлюминесценцией. Именно этот вид люминесценции мы видим при гниении дерева, у светящихся рыб и насекомых. При этом протекают различные химические реакции, которые и являются источником лучистой энергии. Энергия химической реакции почти полностью переходит в свет, без затраты на тепло.

А в лампах холодного света мы встречаемся с двумя другими видами люминесценции — с электролюминесценцией и с фотолюминесценцией.

При электролюминесценции используется энергия электрического тока, а при фотолюминесценции холодный свет получают за счет... света.

Вы можете спросить, какой в этом смысл: свет за счет света?

Дело в том, что свет свету рознь. Освещать мы можем одним светом, а получим совсем другой. Существует, например, такая органическая краска — флуоресцеин. Если раствор ее освещать невидимым ультрафиолетовым светом, то он начинает излучать яркий зеленый свет. Таким образом, с помощью веществ, светящихся холодным светом, можно преобразовать невидимое излучение в видимый свет.

В лампах дневного света применяют люминесцирующие жидкости и твердые вещества, их называют — фосфоры. Как и раствор флуорес-цеина, они светятся под действием невидимых ультрафиолетовых лучей. Цвет фотолюминесцентного свечения зависит от состава фосфора. Многие фосфоры излучают видимый свет при обычной комнатной температуре.

Холодное свечение микроскопических организмов не раз возбуждало суеверные страхи. Вот какая история произошла в прошлом веке с дьячком одной из церквей, что стояла на берегу Волхова. Дьяк возвращался под хмельком из гостей. Время было позднее. Шел мелкий осенний дождь. И вдруг — с нами крестная сила! — прямо на дьячка налетела невесть откуда появившаяся «нечистая сила*. Она светилась и хлопала крыльями подобно птице.

Утром, придя в себя после ночной встречи, дьяк рассказывал, что «нечисть» пыталась сбросить* его с высокого берега Волхова в воду. Ему верили и не верили, зная, что за священнослужителем водится грех «заложить лишнего».

Но вот прошло несколько дней, и уже другие, вполне трезвые люди засвидетельствовали: в округе появилась «нечистая сила»; по ночам она летает подобно жар-птице. Невиданную птицу видели несколько раз, пока не улетели на юг утки.

Этот случай не был единичным. Под Архангельском охотники-поморы видели, например, двух светящихся гусей, а в Ярославской губернии — светящихся филинов. На Черном море однажды убили светящегося лебедя. Принесенная в дом рыбака птица осветила комнату слабым светом — у нее светились перья.

В чем причина свечения птиц? Объяснение простое: на перьях поселяются светящиеся микроорганизмы, многие из которых обитают в морской воде.

Еще один занятный случай. Зимой 1952 года в Мурманской области в магазин привезли свежемороженую треску. Работник магазина принимал ее в темном помещении при свете фонаря. Когда он кончил работу и потушил фонарь, то с удивлением и испугом заметил, что руки его светятся. Более того, в темноте перед ним открылась еще более поразительная картина: вся рыба и даже полка, на которой она лежала, светились.

Если «жар-птицы» и «жар-рыбы», перекочевавшие из сказки в жизнь, пугали суеверных людей, то в годы прошедшей войны светящиеся морские микроорганизмы играли порой другую — предательскую роль. Писатель Константин Симонов вспоминает:

«По палубе проходил командир. Я сказал, что нам везет — ночь очень темная.

— Темная? — переспросил он. — А вы пойдите на корму да оглянитесь.

Я пошел на корму и увидел там за винтом на абсолютно черной воде длинную фосфоресцирующую полосу. Это была улика, слишком хорошо заметная с воздуха. Над нами что-то загудело, потом наступила тишина, потом снова загудело, потом наперерез нам высоко прошел самолет...»

Говоря о холодном свечении тел, нельзя не вспомнить фосфор.

Уже само открытие его было необычным. Гамбургский алхимик Бранд искал секрет получения «философского камня», с помощью которого затем можно будет превращать медь в золото. Однажды, в 1669 году, он взял для получения «философского камня» мочу. Налил в реторту и стал подогревать. Когда жидкость полностью испарилась, на дне реторты (химический сосуд особой формы — с изогнутым длинным и узким горлом) остался черный осадок. Бранд решил прокалить его на огне. Тогда на внутренних стенках горлышка реторты стало накапливаться белое вещество, похожее на воск. Оно светилось. Потрясенный алхимик решил, что он осуществил наконец мечту своей жизни, получил «философский камень»f

Но попытки обладателей светящегося камня получить с его помощью золото или серебро из неблагородных металлов оказались, конечно, пустой затеей. Светящееся вещество было химическим элементом — фосфором (слово «фосфор» означает «несущий свет»).

Удивительно ли, что в прошлом светоносные элементы не раз вводили людей в заблуждение и способствовали развитию мистических настроений.

В Библии рассказывается о «сошествии огня с неба», который якобы чудесным образом зажег жертвенный костер. Подобное «чудо* в прошлые времена священнослужители ежегодно совершали в Иерусалиме на пасхальной службе.

Вот как описали его в дореволюционном издании Московского синода русские путешественники:

«Перед утренею, когда все духовенство было собрано в алтаре греческого собора, растворились царские двери алтаря, и несметная толпа народа всех языков и вер, наполнявшая собор, раздвинулась, открыв путь ко гробу господню, а разоблаченный митрополит, в одном белом подряснике, со связкою незажженных свечей в руках, для принятия святого огня направился к часовне гроба господня, предшествуемый всем духовенством в белых ризах, блестящих золотом... Лампады над гробом господним были уже потушены: одно слабое освещение проходило к нам из храма сквозь небольшие боковые отверстия часовни. Эта минута торжественна, все наполнилось ожиданием.

Мы стояли в приделе ангела перед отваленным от вертепа камнем.

Один только митрополит вошел в вертеп гроба господня, куда вход не имеет дверей. И потому митрополит, склонясь перед низким входом, вошел в вертеп и повергся на колени перед святым гробом, на котором ничего не стояло и который был совершенно обнажен. Не прошло минуты, как мрак озарился светом. И митрополит вышел к нам с пылающим пуком свечей. Едва только свет огня блеснул сквозь отверстие часовни, как безмолвие толпы заменилось самыми необузданными восклицаниями и буйным волнением».