Юрий Дмитриев - Соседи по планете Млекопитающие

И тут на помощь ученым приходят заповедники.

Первые заповедники были созданы в прошлом веке. Наиболее известные — парк Фонтенбло во Франции (1861 год) и йеллоустонский в Соединенных Штатах Америки (1872 год). Но заповедники в современном смысле, с современными задачами появились лишь в 1910–1912 годах в России. Определение заповедникам как «эталонам дикой природы» было дано одним из первых энтузиастов охраны природы, профессором Г. А. Кожевниковым, в 1908 году.

Поначалу большинство заповедников именно «эталонами» и были. Однако, кроме эталонных, появились и другие заповедники. Их цель — сохранить или увеличить количество редких зверей или птиц. Благодаря таким заповедникам сохранено много ценных животных. И в частности — кулан.

В 1775 году известный зоолог и путешественник Петр Симон Паллас писал: «Этих джигитаев нельзя, собственно, назвать ни лошадьми, ни ослами. По своему внешнему виду они представляют нечто среднее между теми и другими». Животные эти называются по-разному у разных народов — кур, кинган, онэгр, джигитай. Мы называем его куланом.

Когда-то кулан пил воду из Днепра и Амура, бродил по берегам Индийского океана. Одежду из его шкуры носили монголы и непальцы, тибетцы и индусы. А из кожи кулана делалась обувь и украшения, изготовляли знаменитый цветной сафьян шагрень. Высоко ценилось и мясо кулана. Древние римляне считали мясо молодого кулана деликатесом.

В некоторых странах поклонялись этому животному, в других считали, что его жир помогает от туберкулеза, ревматизма и прочих болезней, а печень, съеденная слепыми, возвращает им зрение. Существовало твердое убеждение, что мясо куланов делает человека сильным, мужественным, выносливым. Поэтому когда-то в некоторых странах Востока молодым воинам давали есть мясо куланов.

Естественно, на куланов активно охотились. Их подкарауливали и убивали на водопоях Аральского моря, их загоняли в воду, не давали выбраться на берег в течение нескольких дней и убивали, когда животное совершенно обессилевало. В Персии, наоборот, подолгу не подпускали куланов к водопою и убивали обессиленных жаждой животных. В Индии загоняли до изнеможения самок, которые должны были скоро родить, и убивали их копьями. В Казахстане стада куланов загоняли в топи и убивали увязших в трясине, неспособных двинуться животных.

На куланов устраивали грандиозные облавные охоты, во время которых уничтожали многотысячные стада. И тем не менее еще в прошлом и даже начале нынешнего века куланы были достаточно многочисленны. А перед второй мировой войной их осталось не больше сотни. Сейчас куланы занесены в Красную книгу и благодаря заботе человека их численность увеличилась до 800. Повсюду, где они еще остались (а таких мест очень немного, в частности в СССР он живет лишь в Бадхызском заповеднике и на нескольких островах в Аральском море), куланов строго охраняют, наблюдают за ними, изучают их. Люди пытаются найти пути сохранения этого красивого и очень интересного животного.

Кулан — не осел, хотя по неведению его часто так называют. И не лошадь, хотя тоже иногда, правда реже, его причисляют к лошадям. Действительно, у него есть признаки и того и другого. Но кулан — это кулан, животное совершенно особое.

Он красив — стройный, поджарый, мускулистый. Несколько великовата голова. Но это его не портит. И уж совсем не мешает мчаться по степям, пустыням, горным тропинкам. (Считают, что кулан — один из самых быстрых среди копытных: может развить скорость до 65 километров в час, а на коротких дистанциях — более 70.)

Он неприхотлив: питается сухой травой летом и мерзлой, доставая ее из-под снега, зимой. В воде кулан нуждается и летом всюду разыскивает ее. Однако, если не оказывается пресной, может пить и соленую.

Он смел. Убегает не от трусости — просто этот способ защиты для него надежнее. Но если выхода нет, бесстрашно бросается на врага, пуская в ход зубы и очень крепкие копыта.

Куланы легко уживаются с другими животными, хотя, правда, почему-то не любят овец и собак.

На зиму куланы собираются вместе стадом в несколько десятков животных (очевидно, когда-то стада были огромные), летом же бродят небольшие косяки по 10–20 голов. В косяках порядок полный. Вожак (некоторые наблюдатели считают, что всех членов своего косяка он знает «в лицо») не допускает в косяк посторонних жеребцов, не позволяет самкам отбиваться, но сам не прочь увеличить число своих подданных за счет другого косяка. И если какой-то вожак зазевается — происходит похищение (хотя такое встречается редко — вожаки постоянно начеку).

Вожаки следят и за молодняком: чтобы не особенно резвились, когда не следует, а главное, чтобы подростки не обижали малышей.

Малыши в косяке на особом положении. Появляются они на свет небольшими, но растут очень быстро. Первые дни пьют молоко каждые 10–15 минут. Потом — реже, но тем не менее в день выпивают по 5–7 литров. Мамаши следят, чтобы детеныш развивался как следует. И будто зная, что после еды полезен моцион, они не позволяют насосавшимся молока малышам ложиться, а заставляют их делать небольшие пробежки.

На пятый день жизни куланята начинают пробовать траву. А через месяц после рождения и почти до 10 месяцев, если же у мамаши на следующий год нет потомства — то и до 14–16 месяцев, сочетают молочную пищу с растительной.

Когда куланятам исполняется три года, вожак производит отбор: самок оставляет, самцов выгоняет из косяка. Они либо на некоторое время станут бродягами-одиночками, либо примкнут к другому косяку, а скорее всего, отбив от разных косяков несколько кобылиц, образуют свой собственный.

Хозяин в косяке — жеребец, а руководитель — старая самка. Она ведет стадо на новые пастбища и никогда не ошибается — всегда приводит на подходящее место.

Людям очень импонируют куланы по многим причинам. В частности, потому, что они нетребовательны и жизнестойки. Люди мечтают привить эти качества домашним животным. Но пока ничего не получается. И одомашнить кулана тоже пока не удается. Удается пока сохранить его. И то лишь в заповедниках.

Благодаря заповедникам сохранились и такие звери, как, например, бобры, каланы, соболи.

Судя по раскопкам, люди знали бобров очень давно: рядом с каменным ножом археологи находят кости бобров, рядом с бронзовым оружием — ожерелья с изображением этого животного. Много веков охотились люди на бобров, но как свидетельствует епископ Упсальский в своей книге, выпущенной в 1520 году, бобры тогда еще водились и на побережье Черного моря, и на Рейне, и на Дунае, и в болотах Моравии, и на северных реках. Однако с каждым годом охота на бобров усиливалась. Люди ценили шкуру бобра и мясо. (А монахи и верующие особенно: они употребляли в пищу хвост и задние ноги бобров во время постов, приравнивая это мясо к рыбе.)