Юрий Дмитриев - Соседи по планете: Птицы

И вот люди решили использовать этот «детский сад» — из отобранных яиц в инкубаторах выводят утят — в таком случае из гнезда и пух можно взять, не губя яиц, и малыши не подвергнутся нападению во время пути от гнезда к морю (а ведь, кроме чаек, их преследуют и вороны и лисы). Инкубаторных утят выпускают в море, и их «усыновляют» мамаши, чьи птенцы плавают тут же.

Этот метод, наряду со строгой охраной, увеличивает количество гаг. И сейчас мы знаем: птицы эти останутся на земле.

Ну, а другие птицы? Их ведь еще продолжают бесконтрольно уничтожать ради украшений, ради прихоти модниц.

В конце прошлого века — в начале нынешнего в Европе стали модны шляпки, украшенные птичьими перьями. И вот только в Лондон было привезено 400 тысяч шкурок колибри из Западного полушария и 50 тысяч шкурок райских птиц с островов Полинезии.

Невозможно подсчитать количество уничтоженных из-за красивого оперения птиц — такой учет никогда не велся да и не мог вестись. Мы имеем лишь отдельные данные. Но и они очень красноречивы. До недавнего времени только в Венесуэле ежегодно убивали полтора миллиона белых цапель, которые в период гнездования надевали очень красивый «брачный наряд».

Не так давно, по очень приблизительным данным, в мире уничтожалось ежегодно около 300 миллионов птиц. Конечно, цифра эта явно занижена: без учета уничтожались хищные птицы, которых истребляли специально, никто не считал охотничью дичь, и уж никак нельзя было учесть птиц, убитых стрелками просто так, ради развлечения. Трудно учесть и птиц, добытых в угоду модницам. Причем на различные украшения шли перья не только крупных и красивых птиц. Например, некий петербургский торговец птичьими шкурками продал в один год 30 000 воробьев, 1500 щурок, 2800 скворцов, 100 дятлов и так далее. А всего годовой оборот этого купца составил 158 500 шкурок в год. Только одного купца. А сколько их было!

То же самое можно сказать и об Америке: один лишь купец из небольшого городка в штате Флорида за один только 1892 год продал 130 000 птичьих шкурок.

Пожалуй, самая показательная история в этом отношении — история африканских страусов. (Кстати, интересна она еще и тем, что это один из немногих случаев, когда люди опомнились вовремя и страусы в Африке остались, хотя исчезновение их с лица земли было очень реальным.)

Красивые страусовые перья издавна служили украшением у многих народов. Еще в Древнем Египте они высоко ценились: страусовыми перьями украшали храмы, а фараоны и жрецы пользовались ими для начертания священных знаков. Ценились они и в других странах. В Древней Греции эти перья считались символами богатства и высокого положения их владельцев. Позже они украшали шлемы королей и очень знатных рыцарей. Конечно, ради перьев страусов убивали. Но это не грозило существованию страусового племени — птиц было много, а королей, богатых вельмож, вождей племен и знатных рыцарей сравнительно мало. Но вот где-то на рубеже XVI и XVII веков страусовыми перьями заинтересовались модницы Европы и Америки. И загремели выстрелы. Мода, как опасная болезнь, заражала все больше и больше людей, захватывала все новые и новые страны. (Последняя очень мощная «вспышка» моды была в XIX веке.) Сотни тонн страусовых перьев отправлялись в Европу и Америку, сотни тысяч страусов пали жертвой моды. Страусов становилось все меньше и меньше. Они были обречены. Но тут подали голос ученые. Конечно, они понимали, что никакие увещевания не могут изменить моду, никакие доводы не подействуют на людей, добывающих страусовые перья и богатеющих на этой моде. Ученые, и в частности известный французский ученый Ж. Сент-Илер, предложили разводить страусов на фермах. Первые попытки, правда, оказались неудачными.

Ни в Европе, ни в Тунисе, ни в Алжире, где начали разводить страусов в неволе, нужного эффекта люди не достигли. Зато в Южной Африке дело пошло настолько успешно, что появилась даже новая отрасль животноводства — «страусоводство», или «страусоразведение».

О том, насколько успешно шло разведение страусов на фермах в Южной Африке, можно судить хотя бы по тому, что в 1865 году в Капской провинции Африки было всего 80 ручных страусов, а через десять лет там же на фермах содержалось уже 20 тысяч птиц. А еще через десять лет — 200 тысяч. Всего же, по приблизительным подсчетам, в Африке к началу нашего века было примерно 700 тысяч одомашненных или полуодомашненных страусов. И ежегодно в Европу из Африки доставлялось около 500 тонн перьев. (Важно отметить еще, что при этом люди не убивали птиц, а лишь выдергивали у них несколько перьев, не причиняя страусам никакого вреда.)

Однако мода изменчива и капризна: прошло время, и перья страусов перестали котироваться. Фермы перестали существовать, на страусов была разрешена охота (до этого отстрел разрешался лишь при необходимости), и поголовье этих птиц снова начало быстро сокращаться. Но к счастью, люди скоро опомнились. То ли они поняли, что если так пойдет дальше, эта удивительная птица может быть полностью истреблена, то ли (и это более вероятно) сообразили, что перья можно использовать не только для украшений дамских шляп и шлемов, а кожа страусов годится на различные поделки. К тому же яйца. Они по вкусу не уступают куриным, а по величине во много раз больше их. И хоть яйца страусов надо варить часа два, затраченное время вполне оправдывается.

Но так или иначе, люди не только оставили в покое одичавших страусов, но и вновь возродили страусовые фермы. Сейчас, как пишет Б. Гржимек, в Южной Африке только на фермах пасется 42 тысячи страусов.

Люди нашли им новое применение.

Африканский страус — птица сильная и довольно задиристая. Однако нападает она не всегда, а лишь в том случае, если посчитает, что ей угрожает опасность. Овцы, которых фермеры «поручили» охране страусов, птицам не страшны. Поэтому они спокойно пасутся рядом. Но вот появился подозрительный зверь. Страус его сразу заметил. Как правило, он не ждет приближения противника, а сам бросается ему навстречу. Удар ноги страуса равен по силе удару ноги лошади и заставляет обратиться в бегство даже крупного хищника. Не подпускает к стаду страус и посторонних людей (своих он хорошо знает в лицо).

Сейчас страусов как сторожей используют на многих фермах Африки. И не только Африки. Южноамериканские страусы нанду — тоже надежные пастухи. Может быть, даже более надежные, чем африканские. Во всяком случае, они пасут не только овец, но и гусей, самостоятельно выверят их с фермы в прерии и так же самостоятельно приводят их обратно, причем ни одна птица из многочисленного стада (а некоторые нанду пасут по нескольку сотен гусей) не отстанет, не потеряется, не будет унесена хищником.

Африканские и американские фермеры сообразили, что от живых страусов больше проку, и сохранили этих птиц. А вот в Австралии фермеры этого понять не могут или не хотят. Мало того, они считают, что страусы (в Австралии живут страусы эму, прозванные так за свой пронзительно-призывный крик «э-м-уу») выпивают воду и поедают траву, предназначенную для овец. А так как птицы не могут обойтись без еды и питья, то фермеры объявили им войну. На некоторых островах, прилегающих к Австралии, страусы уже полностью истреблены, в самой Австралии из существовавших здесь когда-то многочисленных видов и подвидов остался лишь один вид — эму обыкновенный. Но и этому виду грозит полное истребление. Против страусов организовывались и организуются карательные экспедиции, в которых участвуют воинские подразделения, птиц расстреливают из пулеметов. Только в 1937 году, как пишет профессор Б. Гржимек, в одном из округов было убито 37 тысяч страусов. Лишь в 1964 году было убито 14,5 тысячи этих птиц. За каждого убитого эму выплачивалась солидная премия, и никто не задумывался над тем, что молодые страусы едят в основном гусениц и саранчу. А это должно было бы очень заинтересовать земледельцев, нередко страдающих от вредящих насекомых. Но нет, об этом никто не хочет думать, и истребление продолжается. Сейчас страусы выселены на север материка и отделены от всего мира забором, который тянется на многие сотни километров. Там, в этой резервации, птиц, правда, не уничтожают. Но во время засухи, когда выгорает трава, а страусы не могут откочевывать туда, где трава есть, гибнет от голода и жажды огромное количество птиц.