Юрий Дмитриев - Соседи по планете: Домашние животные

Однако, несмотря ни на что, дилижансы не вытеснили всадников. Их не смогли долгое время вытеснить даже поезда и автомобили. Вот несколько примеров.

В 60-х годах прошлого века в Северной Америке уже были железные дороги. Но не было той, которая впоследствии получила название Трансатлантической, соединившей Тихоокеанское и Атлантическое побережья Америки. И письма шли долгим кружным путем. Пока рассматривался и обсуждался проект новой железной дороги, частная компания пустила через пустыню дилижансы. Это ускорило доставку писем и посылок, но все-таки шли они достаточно долго. И вот появилось объявление: «Требуются молодые, стройные, выносливые парни не старше восемнадцати лет, великолепные наездники, готовые ежедневно рисковать своей жизнью. Сиротам отдается предпочтение. За службу — 25 долларов в неделю».

Желающих было достаточно. И служба «Пони-экспресс», давшая это объявление, начала свою деятельность. Путь «молодых, стройных, выносливых парней» лежал через несколько еще не очень обжитых штатов, не имеющих сколько-нибудь подходящих дорог, через труднопроходимые Скалистые горы, они шли по пустыне и переправлялись через бурные потоки. И тем не менее путь в три тысячи километров они преодолевали за восемь суток. За это время сто девятнадцать раз менялись лошади (столько было на пути станций), не раз почтальоны подвергались нападениям бандитов и действительно «ежедневно рисковали своей жизнью».

Не легче приходилось почтальонам, доставляющим письма и посылки в сибирские города, например из Иркутска в Якутск. До Иркутска шел тракт, а чтоб попасть в Якутск, надо было много километров идти по дремучей тайге, через болота, через горы, переправляться через широкие и бурные реки (например, через Лену). Иногда на пути людей и лошадей вставали, казалось бы, непреодолимые преграды — глубокие овраги с очень крутыми, мокрыми глинистыми склонами. Приходилось, чтобы перейти через них, сначала спускать лошадей на веревках, а потом таким же образом на противоположной стороне поднимать их. Мостов, конечно, не было, реки — в половодье ли, во время ледохода, осенью — приходилось переходить вброд. И ведь — не раз, не два — проходили от Иркутска до Якутска две тысячи километров, причем шли не одну неделю.

А вот еще один пример живучести конной почты: в 1926 году 270 селений в Аджарии обслуживали 20 всадников. Это сейчас всюду проведены шоссейные дороги и по ним мчат автомобили. Если же нельзя проехать — можно пролететь: существуют вертолеты. А в те годы — кони, только кони могли добраться до затерянных в горах селений, проходя по узким тропинкам над пропастями, поднимаясь по крутым склонам, скользя на мокрых от дождя камнях. Лошади, бессловесные, бескорыстные, отважные и преданные друзья!

Но все, о чем мы говорили, — древние курьеры, всадники-гонцы и ямские тройки, почтовые кареты и дилижансы, — все это относится к, так сказать, междугородным или международным перевозкам и поездкам. А ведь огромное количество лошадей жило в городах, и там они были в те времена единственным транспортом.

На поле брани конники вытеснили колесницы, конников вытеснила в значительной степени пехота. А в гражданской жизни — пеших гонцов сменили конные, конников сменили тройки и кареты. Но когда уже появилась возможность путешествовать в каких-то повозках, многие все-таки предпочитали ездить верхом. А в городах еще в средние века карет практически не было. Во многих странах Европы и дети, и женщины, и даже старики ездили верхом. Знатные особы перемещались в особых носилках, которые несли слуги.

Дороги в Европе были, были они и в России. Верхом по ним ездить было можно. В телегах же — с большим трудом: возок или телегу подбрасывало на каждом ухабе, на каждой выбоинке. И никакие подстилки не помогали седоку — весь он был в синяках.

В городах улицы тоже были далеко не всегда в хорошем состоянии. Даже мощеные имели выбоины и ухабы. А на булыжной мостовой (мостили улицы тогда булыжником или необтесанным камнем) тоже тряска была изрядная.

Нет, очень неудобными были повозки даже еще во времена Шекспира. И что люди тогда ни делали, как ни старались сделать повозку удобней, ничего не получалось. Конечно, когда положение безвыходное, поедешь и в тряской колеснице. Но если имелась малейшая возможность, люди садились в седла.

Однако все это было до тех пор, пока не изобрели рессоры. Вот ведь кажется — пустяк, а все сразу изменилось. И самое любопытное, что люди давно, очень давно знали о существовании рессоры. Только им в голову не приходило использовать по-новому то, чем пользовались уже тысячелетие. Кто додумался до этого — неизвестно. И как было применено первое открытие — мы не знаем, к сожалению. Но кто-то все-таки додумался использовать принцип лука. Только в ином повороте — не натягивать тетиву и не пускать стрелу благодаря пружинящему луку, а перевернуть его и поставить на тетиву корпус повозки, просверлить отверстие в луке и просунуть в нее ось.

Вот тогда-то стало наконец возможным путешествовать по-настоящему, со всеми удобствами. И не тряско, и не больно, и не утомительно.

Вот тогда-то и появились самые разные кареты и повозки, кибитки и дилижансы, тарантасы и пролетки, экипажи и кебы, фаэтоны и брички… В общем — все изменилось. Вот тогда-то и появился городской транспорт.

Появились, конечно, и собственные выезды — но о них мы говорить не будем. Тут все ясно. Впрочем, и городские извозчики, «ваньки», как их называли, тоже хорошо известны по литературе. Известный в свое время русский писатель М. Н. Загоскин очень точно сказал об этих извозчиках: «Ваньки почти все походят друг на друга: у каждого лубочные пошевенки, плохая упряжь и безобразная, но не знающая усталости, крестьянская лошаденка». Одни приезжали из деревень в город, чтоб остаться тут навсегда, другие — на время: на зимний сезон, чтоб подработать. Но всех их звало в город одно — нищета, безысходность деревенской жизни. Часто и жить им в городе негде было, ночевали в ночлежках или жались по углам, и овес не всегда могли купить для лошадей, и сами не всегда были сыты. А все-таки хозяин! Собственная лошадь. Другое дело, что лошадь-то и на лошадь непохожа бывала часто «своей угловатостью и прямизной ног», как писал А. П. Чехов в прекрасном рассказе «Тоска», посвященном вот такому горемычному «ваньке», и сам извозчик в «армяке, подпоясанном обрывками вылинявшей вожжи, в рыжей овчинной шапке, из которой султаном торчит кусок пакли» (так описал его известный знаток старой Москвы В. А. Гиляровский), выглядит не лучше своей лошаденки.