Владимир Мельник - Введение в политическую теорию

В политологии и правоведении неоднозначно решается вопрос о правомерности или неправомерности насильственных политических действий со стороны как субъектов власти, так и подвластных.

В этой связи прежде всего отметим, что в политической теории и юриспруденции различается законное и незаконное политическое насилие. Законным правом насильственных действий обладает только государство, и, следовательно, кто им правит, тот и использует это право. Однако право властей на применение силового воздействия регламентируется рядом положений: целью, в свете которой становится убедительной необходимость применения средств насилия; моралью, императивом, т. е. настоятельным требованием которой является оправдание насильственных действий значительной частью социальной общности; правовыми нормами, четко устанавливающими границы приемлемого применения насилия; требованиями ситуации, которые привязывают использование силы к определенному времени и условиям, создающим необходимость ее применения.

Соблюдение всех перечисленных условий применения насилия при осуществлении политики требует от властей не только большого профессионализма, решительности и мужества, но и искусства пользоваться этим средством. При этом следует иметь в виду, что политика трудно поддается учету и прогнозированию. Давно подмечено, что насилие зачастую создает больше проблем, чем их решает. Насильственные действия проще начать, чем потом их прекратить. Тем не менее, физическое принуждение было и остается непременным атрибутом политической власти.

Субъекты политических отношений, не обладающие политической властью, законным правом применять насильственные действия не обладают. И если они прибегают к средствам насилия, то эти их действия незамедлительно вызывают соответствующую реакцию со стороны властей. Однако подчиненные социальные группы в некоторых случаях могут оказываться под столь сильным социальным гнетом, что их насильственные выступления против властей оказывается возможным оценивать не как незаконные, а как «благие», «справедливые», «праведные», «правомерные». Эта терминология широко используется в политической теории. К примеру, правом «справедливого» насилия обосновываются все социальные революции. Возможность применения подвластными насильственных действий косвенно признает и Всеобщая декларация прав человека, в преамбуле которой имеется следующее положение: «… Необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения» [64. С. 1].

Результаты политической деятельности выражаются в тех изменениях в социально-политической действительности, которые явились следствием предпринятых акций как общего, так и местного масштаба. В чем же конкретно могут проявляться эти изменения?

Прежде всего результатом политической деятельности может явиться закрепление или изменение соотношения сил между различными социальными субъектами. Эти изменения могут касаться, например, степени участия различных социальных групп в получении экономических и иных социальных благ, имеющихся в обществе. В зависимости от типа осуществленных политических действий – революция, реформа или переворот – их результатами могут быть различной степени изменения в системе организации власти, вплоть до замены властвующего субъекта.

Между целями, которые ставят перед собой участники политических действий, и полученными результатами существует неоднозначная связь. Разумеется, ближе всех к достижению поставленных целей оказывается тот социальный субъект, который в политическом взаимодействии, соревновании или противоборстве одерживает верх над своими соперниками и врагами. Но и в этом случае, как правило, не бывает полного совпадения первоначально намеченных целей политического действия и его реальных результатов. Политические усилия всегда сопровождаются непредвиденными и нежелательными последствиями. В этой сфере также действует общесоциологическая закономерность, согласно которой, конечный результат усилий множества взаимодействующих социальных субъектов совпадает не с тем, чего хотел каждый из них в отдельности, а представляет собой некую среднюю величину, равнодействующую, в той или иной мере представляющую усилия каждого.

Таким образом, политическая деятельность, ее характер, масштабы, интенсивность в значительной мере определяют динамику политической жизни, т. е. темп движения, изменения, развития социальных и политических систем.

Термин «политическое участие» используется для обозначения деятельности граждан, направленной на формирование институтов власти, определение содержания проводимой государством политики и осуществление контроля за ее реализацией [70. С. 97]. Основанием для подобного понимания политического участия является как наличие в обществе отношений господства и подчинения, так и тот факт, что посредством такого рода деятельности управляемые массы в рамках данных отношений могут заставить власти считаться со своими интересами. Политическое участие есть важнейшая форма легитимации власти и политики.

Предметом постоянной заботы правящих групп, как известно, является обеспечение легитимности их власти. Этого можно добиться не иначе, как посредством согласия – активного или пассивного – граждан с политикой правящей группы. Такое согласие может быть выражено со стороны граждан посредством личного участия в определении содержания проводимой политики. Поэтому современные демократические политические системы основаны на праве участия масс в политическом процессе. Впервые право участия граждан в формулировании политики и управлении государством было закреплено в конституциях Франции 1946 г. и Италии 1947 г. Затем, в 60-70-е гг. XX в., обеспечение подлинного участия всех граждан в решении судеб общества и своей собственной судьбы стало одним из основных требований массовых демократических движений.

Формы политического участия принято подразделять на две группы: 1) формы активного участия; 2) пассивные, или иммобильные, формы участия. Основанием для такого деления служит степень активности участия индивидов или социальных групп в политических действиях. Разброс между крайними значениями политической активности индивидов и других субъектов бывает очень велик. Он простирается от поведения, практически не отличающегося от политической иммобильности (от лат. immobilis – неподвижный), до форм участия, характеризующихся самой высокой политической активностью.