Юрий Яковлев - Совет знаменосцев

— Куда это ты собрался ни свет ни заря? — спросил он Володю.

— К отъезду готовлюсь, — невпопад ответил Володя и тут же подумал: «Игнат Петрович человек бывалый, все знает. Возьму и спрошу его о знамени».

— Игнат Петрович, а сколько стоит знамя? — обратился он к Игнату Петровичу.

Игнат Петрович был так удивлен этим вопросом, что не сразу понял его и даже спросил:

— Какое знамя?

— Как — какое, — в свою очередь, удивился Володя, — красное!

— Красное? — Старик внимательно посмотрел в глаза мальчику.

Чувствовалось, что вопрос мальчика заставил его призадуматься и неожиданно разбудил в нем какие-то далекие воспоминания.

— Могу сказать… Дорого! Впрочем, давай подсчитаем, — сказал старик и выставил одну руку вперед, словно собирался подсчитывать и загибать пальцы.

Вот что рассказал Игнат Петрович Володе.

Было это много лет назад, в 1905 году.

В воздухе пахло грозой — приближалась первая русская революция. Рабочие запасались оружием для боев с царем. Тогда-то большевики Харьковского депо Южных дорог решили, что им не обойтись без красного революционного знамени. А для этого нужны были деньги.

Вот и встали сборщики в день получки у окошечка с короткой надписью «Касса». Получает рабочий деньги, а сборщик пальцем манит его к себе — «Должок!» Рабочие уже знали, что это за «должок». И каждый совал в кулак сборщику кто пятак, кто пятиалтынный, а кто и серебряный полтинник с головой царя вместо решки. А ведь каждая такая монета была недоеденным ломтем хлеба, потому как у рабочих каждая копейка на счету.

И все же к концу дня в шапке у сборщика оказалось около двадцати рублей денег. Их вручили слесарю Николаю Коваленко:

— Вот, держи двадцать целковых. Чтобы к завтрашнему дню было знамя!

Коваленко принял деньги, пересчитал их до последней копейки и отправился в магазин. Он купил алого шелку и золотой канители. Покупку принес домой и отдал жене.

Никогда не приходилось жене рабочего шить знамена. Всю ночь вместе с подругой просидела она за работой. Подрубили полотнище, на нижнем краю вышили золотые зигзаги. А на рассвете золотой ниткой по алому шелку написали слова: «Да здравствует социализм». И чуть пониже поставили золотую дату: «1905».

Отправляясь в депо, Николай сложил новенькое знамя вчетверо и спрятал его под куртку. Ему не терпелось развернуть знамя и показать его всем своим товарищам, но было еще не время.

Когда кончился рабочий день, над Харьковом вдруг запели хриплые тревожные гудки. Рабочие стали собираться на митинг. И тут Коваленко вскочил на паровоз, развернул знамя и поднял его двумя руками над головой. Он держал над собой знамя и во весь голос выкликал слова:

— Настало время. Пора в бой!

Он произносил эти слова громко, с расстановкой, словно они были написаны на знамени, а он читал их вслух.

Увидев знамя, рабочие обрадовались. Десятки рук потянулись к нему. Казалось, что знамя сразу наполнило сердца людей уверенностью, сплотило их. Они теснились вокруг знаменосца, и каждому хотелось коснуться рукой алого полотнища. Теперь с красным знаменем им уже ничего не было страшно.

Откуда-то появилось древко. Застучал молоток. И вот первый рабочий-знаменосец Николай Коваленко встает впереди колонны рабочих, держа в руках красное знамя. Колонна вышла из ворот депо с песней и со знаменем. Народу в городе было много. Все были возбуждены и пели революционные песни. Но никто еще не успел обзавестись знаменем, а у рабочих Харьковского депо было красное знамя.

Через несколько дней в городе начались баррикадные бои. Николай сражался на баррикаде вместе с братом. А рядом с ним развевалось знамя, потому что он никогда с ним не расставался. К концу дня из-за угла выскочили казаки. Увидев красное знамя, они озверели. «Эгей-гей-гей! Вперед!» — крикнул есаул и пришпорил коня. Казаки лавиной неслись на баррикаду и стреляли.

Однако и рабочие не остались в долгу: они встретили казаков меткими залпами. Один казак упал с коня, другой… Казаки повернули. Но и на баррикадах проливалась кровь. От казачьей пули замертво упал брат Николая. Сам знаменосец был ранен, но красное знамя не выпустил из рук. Слишком дорого было ему знамя, поднявшее рабочих на бой с царем.

Когда стихли последние выстрелы, тут же на Соборной площади, на баррикаде рабочие решили сделать знамя — памяти павших бойцов. И снова жена Николая всю ночь сидела с иглой над шелковым стягом. Только шелк был не алым, а черным. А на другой день на баррикаде рядом с красным знаменем появилось черное. На нем было написано: «Слава павшим борцам за свободу». И опять год «1905». Жена знаменосца была малограмотной и «за свободу» вышила в одно слово. Но исправлять ошибку было некогда.

Баррикада продолжала сражаться. Над ней по-прежнему развевалось красное знамя. Только на него теперь уже смотрели не как на новинку. Солдатам революции казалось, что они всю жизнь сражались под этим знаменем. С каждым днем оно становилось все дороже и дороже защитникам баррикады… С опаской издалека поглядывали на красное знамя казаки: нет, его не возьмешь голыми руками!

А когда царю удалось, наконец, подавить первую русскую революцию, знаменосец Николай Коваленко принес домой оба знамени. Как спрятать их подальше, чтобы никакие жандармские ищейки не могли их найти? И опять на помощь знаменосцу пришла его подруга.

— Давай зашьем знамена в одеяло, — предложила она.

— Верно! — сказал Николай. — Там их никакие шпики не найдут.

И действительно, когда однажды в дом Коваленко нагрянули с обыском жандармы, им так к не удалось найти славных знамен.

Зато когда товарищам было особенно трудно, Николай доставал знамена из тайника и приносил их в депо. Рабочие рассматривали красное знамя и вспоминали о том, как трусливо бежали казаки от их баррикады. Трогали рукой черный шелк траурного знамени — вспоминали павших товарищей. И снова уверенность возвращалась к товарищам Николая. «Знамена борьбы живут. Значит, будет последний и решительный бой!»

В 1913 году Николая сослали. Покидая родной город, он успел передать знамена матери. А когда после революции 1917 года вернулся домой, то увидел родные знамена в руках демонстрантов. Теперь знамена реяли не над гребнем баррикады — они развевались над свободным городом.

Но испытания славных знамен на этом не кончились. На Украину хлынули войска Деникина, немцы, и славный знаменосец Николай Коваленко снова надежно спрятал знамена. Ведь теперь цена этих знамен исчислялась не медяками и серебряными, а кровью павших бойцов-революционеров. А когда Деникин и немцы были выбиты из Украины, рабочие Харьковского депо поставили свои дорогие знамена в красный уголок на самое почетное место.