Валерий Роньшин - Как Наталья Николаевна съела поэта Пушкина и другие ужасные истории

— Сейчас зазвонит, — задумчиво сказал сыщик Бам.

— Прямо сию же секунду, — задумчиво согласился с сыщиком Бамом сыщик Бом.

— Да, буквально вот-вот, — подтвердил задумчиво и сыщик Бим.

Сказав это, три сыщика в ожидании посмотрели на дверной звонок. «Дзинь-дзинь-дзинь…» — зазвонил звонок, не обманув их ожиданий.

— Входите, Ваше высочество, — хором пригласили сыщики.

И в сыскное агентство «Бимбомбам» вошла принцесса Лиззи, она же — будущая королева Англии Елизавета.

Принцесса была вне себя от изумления:

— Это просто фантастика! Как вы узнали, что это именно я сейчас войду?!

— На то мы и самые великие сыщики в мире, чтобы все знать, — скромно ответили принцессе Бим, Бам и Бом.

— Значит, тогда вы знаете и то, где находится мой золотой скелет? — с надеждой воскликнула принцесса Лиззи.

— Вполне возможно, — ответил Бим.

— Очень даже может быть, — поддержал его Бом.

— Поэтому расскажите нам все по порядку, — заключил Бам.

И принцесса Лизза принялась рассказывать. По содержанию принцессин рассказ был переполнен длиннющими отступлениями, подробнейшими пояснениями и бесконечными дополнениями, а также горестными ахами, охами и вздохами.

По сути же, рассказ сводился к следующему:

Итак, жила-была в Англии принцесса Лиззи. Она была необыкновенная принцесса, потому что скелет у нее был из чистого золота. Дело в том, что ее мама-королева страдала приступами золотой лихорадки, поэтому у королевы и родилась принцесса с золотым скелетом. В общем, жила себе принцесса Лиззи, жила и однажды простудилась. Ей сделали рентгеновский снимок, чтобы посмотреть, нет ли у нее воспаления легких. Тут-то и выяснилось, что у принцессы нет не только воспаления легких, но и золотого скелета. Его кто-то украл да так ловко, что принцесса ничего не заметила. Да и как тут заметишь — это ведь не кошелек, который в кармане лежит.

— В Букингемском дворце поднялся страшный переполох, — с волнением рассказывала принцесса. — Срочно сообщили о пропаже в Скотланд-Ярд. Но Скотланд-Ярд, к сожалению…

— Мы уже об этом слышали, — мягко перебил принцессу сыщик Бам. — Рассказывайте, что было потом.

— А потом английское правительство попросило заняться этим делом самого знаменитого российского детектива Иван Иваныча Пронькина. Но, к сожалению, Иван Иваныч…

— И это нам тоже известно, — мягко остановил принцессу сыщик Бом. — А после-то что было?..

— А после английское правительство попросило заняться этим делом самого знаменитого французского детектива Реймонта Обуви. Но и Реймонт…

— И об этом мы читали в мировой прессе, — мягко прервал принцессу сыщик Бим. — Расскажите-ка лучше, что случилось сразу же после Реймо́нта.

— А после Реймо́нта английское правительство попросило заняться этим делом са́мого знаменитого американского детектива мистера Фокса. Мистер Фокс с ходу взял след, и след привел его…

— К корове Мэри, — хором закончили за принцессу Лиззи сыщики Бим, Бам и Бом. — А дальше-то что?..

— А дальше — ничего, — грустно вздохнула принцесса. — Следствие зашло в тупик. И никто теперь не знает, где находится мой маленький золотой скелетик… — принцесса всхлипнула и разрыдалась.

— Не расстраивайтесь вы так, Ваше высочество, — принялись утешать ее Бим, Бам и Бом.

— Подумаешь, скелет, — сказал сыщик Бам, — а представьте себе, если б у вас обе руки украли.

Принцесса тут же представила себя безрукой и разрыдалась еще сильнее.

— Или обе ноги, — добавил сыщик Бом.

Принцесса тут же представила себя безногой — и разрыдалась пуще прежнего.

— Или голову, — прибавил сыщик Бим.

Тут уж слезы из глаз принцессы хлынули прямо-таки бурным потоком.

— Вытрите ваши слезы… — сказали три сыщика и протянули принцессе три носовых платка.

Принцесса вытерла слезы на глазах — платком Бима; слезы на щеках — платком Бама; а слезу на подбородке — платком Бома. А потом, поочередно высморкавшись во все три платка, вернула их с благодарностью трем сыщикам.

Сыщики убрали свои носовые платки в свои карманы и приступили к своему расследованию. А так как Бим, Бам и Бом понимали друг друга буквально с полуслова, то поиск преступника занял у них буквально полминуты.

— Ясно, чей это почерк, — сказал сыщик Бам.

— Куда уж ясне́е, — добавил сыщик Бом.

— Яснее некуда, — уточнил сыщик Бим.

Таким образом, преступник был обнаружен и теперь оставалось только назвать его имя. А так как Бом, Бим, Бам понимали друг друга не только с полуслова, но и с полувзгляда, то сыщики, понимающе переглянувшись, в один голос воскликнули:

— Ворюга Джек!

Зато принцесса Лиззи ничегошеньки не понимала. Она так и сказала:

— Я ничегошеньки не понимаю. Какой ворюга?.. Какой Джек?..

— Видите ли, Ваше высочество, — разъяснили ей сыщики. — Каждый преступник имеет свой особый преступный почерк. Пропажа тени от Эйфелевой башни, кража боя Кремлёвских курантов, исчезновение шума Ниагарского водопада, ну и, конечно же, похищение вашего золотого скелета — все это дело рук одного преступника. Ворюги Джека. Это его преступный почерк.

— Но откуда вы знаете его преступный почерк? — все еще никак не могла понять принцесса Лиззи.

— На то мы и великие сыщики, чтобы все знать, — скромно напомнили ей Бим, Бом и Бам.

— Ах, да, — тотчас же вспомнила принцесса. — Но я все равно ничего не понимаю.

— А вам и не надо ничего понимать, — сказали сыщики. — Вам надо просто позвонить.

— Позвонить?.. Куда?..

— К себе домой. В Англию. И сказать Скотланд-Ярду, чтобы он нагрянул с обыском к ворюге Джеку. Джек как раз недалеко от Скотланд-Ярда живет.

Принцесса взяла свою мобилку и звякнула-брякнула своей маме-королеве в Букингемский дворец; а мама, в свою очередь, брякнула-звякнула по мобилке в Скотланд-Ярд; а Скотланд-Ярд, в свою очередь, нагрянул с обыском в дом ворюги Джека, где и обнаружился золотой скелет принцессы — в целости и сохранности.

Дело в том, что Джек был не просто ворюгой, а ворюгой-эстетом (если опять же кто не в курсе, эстет — это любитель всего необычного и изящного). Помимо золотого скелета, в доме ворюги были найдены: тень от Эйфелевой башни, шум Ниагарского водопада, бой Кремлёвских курантов и еще многое, многое другое. Все это ворюга Джек не продавал, а бережно хранил; потому как в душе он был не только эстетом, но еще и поэтом. Он даже сочинил стишок под названием «Элегия о золотом скелете» (если кто в очередной раз не в курсе, элегия — это лирическое стихотворение, проникнутое грустью). Джек посвятил свою элегию принцессе Лиззи. Но английский суд все равно приговорил его к пожизненному заключению.

Когда Джек уже сидел в тюрьме, принцесса Лиззи прочла элегию, посвященную ей. Лиззи так понравились стихи, что она тут же повелела помиловать поэта-эстета-ворюгу. И вдобавок, подарила ему свой золотой скелет. Ведь пока он находился у ворюги, Лиззи подросла, и скелет оказался ей мал. Да и вообще она уже привыкла обходиться без скелета. Джека выпустили из тюрьмы, и он открыл в Лондоне Музей необычных предметов, где на самом почетном месте выставил золотой скелет. А на табличке написал: