Анника Тор - Глубина моря; Открытое море [litres]

В этот вечер Нелли махнула рукой на вежливость и не старалась угодить тете Альме. Она не стала мыть посуду и отказалась выносить помои:

– Пусть Йон сходит. А то от него никакой пользы.

Тетя Альма удивленно посмотрела на нее, но помои вынес Йон.

На следующий день к вечеру тетя Альма вдруг отчего-то очень разнервничалась. Она пролила на скатерть соус, говорила громким, неестественным голосом. Когда дети поели, она отправила их спать на час раньше, чем обычно, и заперлась в комнате с дядей Сигурдом.

Снизу доносились их голоса. Тетя Альма сердилась. Но Нелли не могла разобрать слов, а подслушивать за дверью не решилась. Кто знает, что она может там услышать?

Постепенно голоса стихли. Эльза уже спала. Нелли закрыла глаза и тоже начинала дремать, когда дверь в комнату девочек отворилась.

– Нелли, ты спишь?

Это была тетя Альма.

– Нет.

– Будь добра, спустись на минутку, – сказала тетя Альма. – Мы с дядей Сигурдом хотим с тобой поговорить.

Ну вот, пора. Лето, конечно, не закончилось. Но они все решили. Они отправят ее в детский дом.

Посмотрим, как они запоют, когда она расскажет им об Америке!

Босиком, в ночной сорочке Нелли нехотя спустилась по ступенькам за тетей Альмой.

– Тебе не холодно? – спросила та, когда Нелли присела на краешек стула.

Напротив за столом сидел дядя Сигурд. Это он во всем виноват.

– Нет.

Тетя Альма все же достала шаль и накинула ее на плечи Нелли. Затем бросила взгляд на дядю Сигурда. Тот кивнул.

– Нелли, – сказала тетя Альма. – Почему ты нам ничего не рассказала?

– О чем?

– О письме из Америки.

Откуда она узнала? Ведь Штеффи не могла проболтаться?

– Но откуда…?

– Днем ко мне зашла мама Сони, – продолжила тетя Альма. – Соня вернулась домой очень расстроенная. Проплакала несколько часов, прежде чем маме удалось узнать, в чем дело. Сначала я не поверила, что это правда, но затем позвонила домой Марте и поговорила со Штеффи. Почему ты мне ничего не сказала?

– Штеффи попросила молчать, пока все не прояснится.

– А обо мне вы не подумали?

Нелли не знала, что ответить.

– Ты мне как родная, – продолжала тетя Альма. – И всегда так было. Только я не говорила тебе этого раньше. Но теперь мы с Сигурдом все обсудили. Я не могу помешать тебе уехать к родственникам в Америку, если ты хочешь. Но если захочешь остаться, твой дом – тут. В этом случае я тебя не отпущу. И если окажется, что твой папа… не вернется, мы тебя удочерим.

У Нелли перехватило дыхание. Она быстро перевела глаза на дядю Сигурда. Тот кивнул.

– Тетя Альма, – прошептала Нелли, – тетя Альма, я должна вам кое-что рассказать.

– Что?

Нелли снова покосилась на дядю Сигурда. Тетя Альма поняла.

– Сигурд, – сказала она, – думаю, Нелли хочет поговорить со мной наедине.

Дядя Сигурд вышел в кухню и закрыл за собой дверь.

– Ну, в чем дело?

Слова хлынули потоком, словно прорвало плотину.

– Это я виновата в том, что Йон чуть не утонул, я заманила его в лодку и сказала, что он должен ловить рыбу, он мог погибнуть, я в этом виновата! И теперь вы меня у себя уже не оставите!

– Девочка моя, – перебила ее тетя Альма, – Йон давно мне обо всем рассказал. Дети совершают глупости, и иногда это плохо заканчивается. Но ты же спасла его, это был мужественный поступок.

– Дядя Сигурд знает?

– Нет, не стоит ему рассказывать. Пусть это будет нашей тайной. Твоей, моей и Йона.

– Тетя Альма, – сказала Нелли, – тетя Альма, вы самая добрая на свете.

Штеффи тихо слушала, пока Нелли рассказывала о разговоре с тетей Альмой. Она видела в глазах сестры счастье, слышала в голосе оживление. Она была рада за Нелли. И за себя. Теперь не придется принимать тяжелое решение. Она остается здесь ради сестры.

Нелли замолчала.

– Я поговорю с тетей Альмой, – сказала Штеффи. – Они ведь не могут удочерить тебя, пока мы не узнаем… жив ли папа.

Последние слова дались ей с трудом. Штеффи знала, что папа мертв. Но она ни словом не обмолвилась об этом Нелли.

– Конечно, не могут, – сказала Нелли. – Тетя Альма выяснит, сколько нужно ждать. Если папа не найдется.

Нелли сделала паузу.

– Штеффи?

– Да?

– А ты правда хочешь уехать?

– Не знаю, – ответила Штеффи. – Меня тут тоже многое держит.

– Если ты хочешь в Америку, – тихо проговорила Нелли, – то поезжай.

– Без тебя? Никогда в жизни!

– Ты же знаешь, что я в надежных руках.

Нелли старалась говорить по-взрослому рассудительно, однако голос дрогнул.

– Послушай, – серьезно сказала Штеффи, – нам нельзя разлучаться. Что бы ни случилось. Мы должны держаться вместе.

Лицо Нелли просветлело.

– Ты правда так думаешь?

– Иначе я бы этого не говорила.

– Штеффи, – спросила Нелли, – если они удочерят меня, мы останемся сестрами?

– Конечно, глупышка. Это навсегда.

– Я стану шведкой?

– Наверное, да.

– Странно. Я – шведка, а ты – иностранка, хоть мы и сестры.

– Шведское гражданство я смогу получить после совершеннолетия, – сказала Штеффи. – Или если выйду замуж.

Последняя фраза вырвалась у Штеффи, и она тут же пожалела о сказанном.

– Ты выходишь замуж?

Нелли вытаращила глаза.

– Я сказала «если». Когда-нибудь я же выйду.

– За Свена?

– Свена?

Последние дни Штеффи старалась не думать о нем. Теперь ее охватили тоска и беспокойство. Вспоминал ли ее Свен?

– Не притворяйся, – укорила сестру Нелли. – Думаешь, незаметно? На празднике, в день объявления мира и после выпускных экзаменов.

– Заметно что?

– Что вы влюблены друг в друга.

Штеффи не смогла удержаться от улыбки, видя радость Нелли.

– Вы целовались? – продолжала Нелли с воодушевлением.

– Да.

Взгляд Нелли стал мечтательным. Штеффи хотела было сказать сестре, что та еще мала для таких разговоров, но вспомнила, что сама была на несколько месяцев младше Нелли, когда влюбилась в Свена.

– А ты? Тебе кто-нибудь нравится?

– Из мальчиков?

– Да.

– Не знаю. Я об этом не думала.

Нелли наморщила лоб.

– Что чувствуют, когда влюбляются?

– Смотришь на того, кого любишь, и теплеет в груди. Хочется проводить с ним все время. Надеешься, что он тоже о тебе думает.

– О! – сказала Нелли.

– Ты могла бы так про кого-нибудь сказать?

– Среди мальчишек – нет, – ответила Нелли. – Но, может быть, Карита…

– Какая Карита?

Штеффи не сразу вспомнила, как зовут художницу, снимающую дом у тети Альмы. Она пишет портрет Нелли.

– Неужели она так сильно тебе нравится?

– Она красивая, – сказала Нелли. – Она смотрит на меня по-особому. Словно видит то, что не видят другие. Она обнаружила у меня эфирную ауру.