Юрий Томин - Мальчики

Лейтенант подошел к окну, осторожно выглянул на улицу из-за занавески.

— Не бойтесь, товарищ лейтенант, — сказал Маркс. — К нам еще ни разу не заходили. Вы, наверное, голодный…

— Я не боюсь, — ответил лейтенант. — Понятно, что свои, — он сел за стол, Маркс поставил перед ним чашку с картошкой.

— Спасибо, хозяин, — сказал лейтенант.

Под окном послышались шаги. Маркс подбежал к окну.

— Немцы! К нам идут! Прячьтесь вон туда!

Лейтенант улыбнулся и направился к двери. Наверное, он сошел с ума от страха!

— Немцы же, немцы! Прячьтесь скорее, товарищ лейтенант!

Маркс бросился к двери, оттолкнул лейтенанта в глубь комнаты. Он во что бы то ни стало должен был спасти этого человека. Пусть сумасшедшего, но все-таки своего, русского командира. Маркс выскочил на крыльцо и, захлопнув дверь, прислонился к ней спиной.

Четверо солдат шли от калитки к дому.

— Сюда нельзя, никого нет дома! — крикнул Маркс, ничего уже не соображая.

Толчок в спину сшиб его с крыльца. Маркс упал на землю. На пороге стоял сумасшедший лейтенант. Солдаты взяли автоматы на изготовку.

— Festhalten! — сказал лейтенант. — In die Коmendatur einbringen, Gelen und Schimke, gehen wir weiter [1] Взять! Отвести в комендатуру. Гелен и Шимке, идем дальше. .

В тот же день арестовали Колю и Алика.

Все трое сидели в комендатуре, прижавшись спинами к стене маленькой грязной комнаты, когда грохнул засов и на пороге появился длинноногий офицер. Щурясь, он оглядывал полутемное помещение. И вдруг ребята услышали знакомый голос.

— Очень рад буду поговорить со своими старыми знакомыми.

На пороге стоял человек в сером. Только теперь он был не в костюме, а в кителе с витыми погонами.

Тощий солдат в очках привел ребят в комнату с зарешеченными окнами. Их усадили на скамью, рядом. Улыбчивый офицер сел за стол.

— Как это так? — сказал офицер. — Я теряю много времени. Я знакомлюсь с русскими мальчиками. Но эти мальчики оказываются врагами немецкой армии. Они укрывают коммунистов.

Ребята, отвернувшись от офицера, смотрели в стену.

— Но я всегда хотел с вами хорошо разговаривать. Вы скажете, кто из вашей деревни с партизанами связан, я прощу вам вашу вину.

Ребята молчали.

— Я понимаю. Вы и я не очень большие друзья. Но нужно разговаривать. Иначе будет очень плохо.

— Ничего мы не скажем… Все равно вас всех поубивают. Лучше бей, фашист! — крикнул Коля.

Офицер поморщился.

— Ты грубый мальчик. Тебя надо выпороть. Но я не бью детей. Ганс!..

— Ja wohl, Herr Sturmbahnführer! [2] Слушаюсь, господин штурмбаннфюрер!

Тощий солдат подошел к ребятам, наотмашь хлестнул Колю по лицу и снова сел.

Алик и Маркс, поддерживая Колю, поднялись с места. Они стояли, прислонившись спиной к стене, и молча смотрели на офицера.

— Pass auf, wie sie schanen. Nur die Russen können so schanen. — Офицер откинулся на спинку стула. — Mein Gott, wie überdrüssig mir diese Fanatiker sind! [3] Взгляни, как они смотрят. Только русские умеют так смотреть. Бог мой, до чего мне надоели эти фанатики!

— Wie es mir scheint, sie haben die Absicht zu schweigen. Herr Schturmbahnführer [4] Они, кажется, намерены молчать, господин штурмбаннфюрер. .

— Sie werden heute noch, oder morgen antworten, — брезгливо проговорил офицер. — Sie sind nur Kinder. Bring mir Kaffe, Hans. Heute fühle ich mich etwas müde [5] Скажут. Не сегодня, так завтра. Они ведь всего лишь дети. Принеси кофе, Ганс. Я сегодня чувствую некоторую усталость. .

Господин штурмбаннфюрер ошибся. Они не сказали ничего.

Взять! Отвести в комендатуру. Гелен и Шимке, идем дальше.

Слушаюсь, господин штурмбаннфюрер!

Взгляни, как они смотрят. Только русские умеют так смотреть. Бог мой, до чего мне надоели эти фанатики!

Они, кажется, намерены молчать, господин штурмбаннфюрер.

Скажут. Не сегодня, так завтра. Они ведь всего лишь дети. Принеси кофе, Ганс. Я сегодня чувствую некоторую усталость.