Владимир Грусланов - Дорогие реликвии

Подполковник раздался вширь, возмужал. Но его глаза по-прежнему глядели молодо и пытливо. Передо мной стоял тот же человек, которого я встретил когда-то на перроне ленинградского вокзала, только суровее и строже на вид, а у виска тянулся зарубцевавшийся шрам.

— Ну, вот и встретились! Рад! Очень рад! — говорил подполковник.

Передачу серебряных труб назначили на следующий день.

Павлов постарался обставить все возможно торжественнее. Он хотел подчеркнуть патриотический смысл церемонии, заинтересовать ею личный состав полка, вызвать у солдат и офицеров еще больший интерес к славе советского оружия.

Передача происходила в помещении полкового клуба. На покрытом малиновым бархатом столе лежали, чуть приподнятые с одного конца, две серебряные трубы. На них сверкали освещенные ярким светом надписи:

Поспешностью и храбростью взятие города Берлина. Сентября 28 дня 1760 года.

Одна труба, судя по надписи, принадлежала Невскому пехотному полку, другая — Санкт-Петербургскому карабинерному.

За столом президиума сидели почетные люди — многократно награжденные боевыми орденами солдаты и офицеры. Полковой оркестр исполнил гимн. В торжественной тишине командир полка вышел из-за стола и обратился к собранию.

— Товарищи! Прежде чем передать музею наградные серебряные трубы, подполковник Павлов расскажет их боевую историю за годы Советской власти.

Подполковник подошел к трибуне.

— В тысяча девятьсот восемнадцатом году, когда создавалась Красная Армия, в тихом городке Ораниенбауме, ныне Ломоносове, километрах в пятидесяти от Петрограда, формировался новый регулярный полк. Это был один из первых полков армии рабочих и крестьян, — начал Павлов свой рассказ.

Бойцы расположились в казармах Невского полка царской армии. При осмотре полкового имущества под грудой солдатских тюфяков красноармеец нашел несколько старых труб полкового оркестра. Среди них оказались четыре серебряных горна. Судя по надписям, их изготовили лет полтораста назад как награду за взятие русскими войсками Берлина.

Две трубы принадлежали когда-то Невскому пехотному полку, две другие — карабинерному Санкт-Петербургскому.

Невский полк в тысяча семьсот шестидесятом году штурмовал Берлин и в награду получил серебряные трубы. Как попали сюда трубы карабинерного полка, установить не удалось. Во всяком случае, и те и другие перешли в собственность вновь сформированного полка молодой Красной Армии.

Их серебряные голоса пели теперь о стойкости и храбрости красноармейцев в боях с врагами Советской Республики.

Полк вскоре стал участником битв за родную страну.

Под Нарвой он вместе с другими полками Красной Армии разбил группировку немецких войск, пытавшихся прорваться к Петрограду. На смотре командующий фронтом, услышав звонкие сигналы полковых труб "На караул!", подъехал к горнистам, полюбовался и сказал, обращаясь к бойцам и командирам полка: "Цените эти трубы, товарищи! Берегите их. Это священные боевые награды. Они заслужены кровью наших славных предков, поспешностью и храбростью захвативших вражескую столицу.

Сегодня в бою с грозным врагом вы заслужили награду. Поздравляю вас с большой победой молодой Красной Армии над лучшей армией капиталистического мира.

От имени рабоче-крестьянского правительства награждаю ваш полк красными лентами на трубы и красноармейской звездой".

Длинен был путь героического полка Красной Армии в боях с армиями интервентов и белогвардейцев. Но где бы ни находился он, подле его знамени всегда стояли четыре горниста. Они держали в своих руках серебряные трубы. Своими звонкими голосами трубы будили бойцов ранним утром, давали сигнал к наступлению и собирали воинов к полковому знамени…

Трубы стали славой полка, его гордостью.

В годы Великой Отечественной войны этот полк прошел славный боевой путь. Много раз упоминался он в приказах Верховного Главнокомандующего.

Я служил в другом полку, когда ко мне в руки попала армейская газета с описанием подвига горнистов вашего полка. Еще раньше я слышал, что в составе нашей армии есть полк с суворовскими трубами, но какой именно — мне не удавалось узнать.

Подвиг горнистов помог мне в этом.

Полк свято хранит имена четырех молодых горнистов, погибших героями. В тяжелую минуту боя, под обстрелом врага, они, выполняя команду, бросились вперед и сыграли сигнал к атаке.

Сильные голоса серебряных труб пронзили шум боя.

Солдаты услышали их, увидели горнистов, стоявших на открытом месте, бросились в атаку. Враг был сбит и разгромлен, а трубы найдены на поле боя подле погибших героев. Солдаты поклялись отомстить за смерть товарищей.

Подвиг горнистов потряс меня. Мне захотелось узнать о них возможно больше. Не только горнисты, а словно весь полк стал для меня, а по правде говоря, и для моих товарищей, полком героев. Я решил во что бы то ни стало перейти в этот полк.

Там, думалось мне, я узнаю, как горнисты пошли на свой подвиг, увижу командиров, воспитавших героев, увижу их товарищей, которые дрались вместе с ними и побеждали врага.

Вы знаете, как нелегко выполнить это, да еще в военное время. Больших усилий стоило мне попасть в ваш полк. Но с той поры он стал и моим полком. К концу войны у нас осталось только две трубы. Две другие мы передали соседнему полку за братскую помощь. Эти трубы пропали во время боя.

И вот настал день, когда советские войска вошли в Берлин. Это был великий день. В Берлин вошел и наш полк. Командующий советскими войсками салютовал горнистам, игравшим подъем флага. Он приказал украсить трубы за взятие Берлина лентами славы.

Вот какова история серебряных труб.

А сегодня мы собрались здесь, чтобы передать их Военно-историческому музею артиллерии, инженерных войск и войск связи и просить его командование хранить боевые трубы как память о доблести нашего оружия. Сто девяносто лет они честно служили Родине. Пора им на покой, тем более что хотя и косвенно, но они имеют отношение к боевой деятельности молодого Суворова. Ведь в тысяча семьсот шестидесятом году он побывал с русскими полками в Берлине.

Подполковник взмахнул рукой. Оркестр заиграл торжественный марш. Два солдата и два офицера вышли на эстраду: молодые, здоровые, подтянутые. Вот они встали вокруг стола, покрытого тяжелой бархатной скатертью малинового цвета.

На столе лежали перевитые лентами трубы.

Оркестр заиграл громче. Офицеры вынули из ножен шашки и отдали салют серебряным трубам.

Стоявшие позади солдаты сделали два шага вперед и сначала один, потом другой взяли со стола трубы и передали их мне.

— Передаем вам и завещаем от имени гвардейского полка Советской Армии хранить их вечно, — сказал первый солдат.