Николай Басов - Ключ к раздельному питанию

Самое удивительное в этом, то, что на Земле имеются зоны обитания, где питание еще более однообразно, например, район полупустынь Африки, или скотоводческие и морские поселения крайнего Севера, но долгожительства там никогда не замечалось. Скорее наоборот, время жизни в этих местах почти никогда не переваливало за грань очень ранней, по нашим понятиям, зрелости, едва ли не молодости.

– Проживание на одном месте.

Кажется, можно утверждать, что собирателям долгожителей неизвестен ни один сколько-нибудь постоянный путешественник или хотя бы просто переселенец. Те, кто хотя бы раз в жизни переехал на расстояние превышающее сотню километров, могут едва ли не гарантированно вычеркивать себя из людей, которым будет отпущен срок жизни, превышающий столетие. Более того, родители долгожителя куда как часто тоже проживали на этой территории, и никуда в дальние походы не отправлялись, повторяю – ни разу в жизни.

Разумеется, последниее замечание порождает некоторые сложности. Например, в редких деревнях индейского высокогорья подходящую супругу или супруга можно было найти только из более-менее близких соседей. Поэтому сплошь и рядом супругами оказывались отдаленные родственники, но даже этот неприятный для потомства фактор – брак кровных родных, – куда меньше влияет на долгожительство, чем приученность жить в одном годовом режиме, на одном месте, приспособленность к одному микроклимату.

– Жизнь в одном (едином, монолитном, клановом) социуме.

Этот фактор долго вызывал сомнения. По иным, связанным с генетикой теориям получалось – чем более широк выбор возможных кандидатов для семейной и социальной жизни, тем более широка база для выделения признаков именно долгожительства. Но рассмотрение этого довода привело в выводу «наоборот» – клановое, обедненное в плане пресловутого семейного выбора житье ничуть не нарушает завидного долголетия, способствует ему и вполне его поддерживает.

– Относительно высокая безопастность.

Этот фактор я поставил сюда, сразу после клановости социальной жизни, хотя по значимости он куда более сомнителен, а по свидетельству иных авторитетов и вовсе спорен. И все-таки, у меня он почти не вызывает сомнений. Почти все долгожители были людьми, которые верили в свою безопасноть так, как теперь люди, особенно жители больших городов, особенно мои соотечественники, просто забыли верить.

Иногда в исследованиях упоминают, что при этом имеется в виду безопасность, так сказать, социального фона, то есть, что сосед, с кем ты еще вчера гулял на свадьбе, сегодня, с похмелья не возмет топор и не пойдет тебя убивать. В самом деле, в клановом обществе, в деревне, где испокон веков живут две-три фамилии, перемешанные настолько, что только самые древние бабушки помнят кто с кем кого породил, социальные опасности маловероятны. Скорее уж природные, погодные опасноти, трудности привнесенного характера, такие как новая для данной территории болезнь, несчастный случай на охоте… Но при этом можно принять на веру, что умелость земледельца и пастуха, мастерство прадедами отработанного образа жизни и метода хозяйствования исключают даже такую опасность. Поэтому я счел возможным помянуть этот фактор в наиболее обобщенном виде.

– Употребление (умеренное) виноградного вина.

Едва ли не самый спорный из всех факторов долгожителя. И относящийся почти исключительно к Кавказу. И исходя из этого, для себя я сделал следующий вывод – он неправомерен. Так уж получилось, что я в течение трех лет подолгу бывал в Грузии, розумеется, с перерывами, но в целом «набрал», вероятно, не менее года жизни в этом благославенном, очень приятном для русского человека краю.

При этом, разумеется, у меня появились друзья, и немалое их количество было изрядными выпивохами, любителями застолий, умельцами трапезы и веселья, каких у нас, в России, я действительно не встречал. Но это не те люди, которые озабочены своим здоровьем. Гораздо больше за столом оказывалось людей, которые лишь маскировались, что пьют. Для этого существуют свои методы. Умение, и даже манера, не допивать до дна, умение ловко пропустить тост, даже умение выплеснуть вино как бы при случайно взмахе – но не пить. Я думаю, что настоящие долгожители почти всегда были как раз из таких «виртуозов».

Конечно, имеются зафиксированные случаи, когда долгоживущий человек, чей земной срок подходит под столетие, изрядно закладывал за гаслтук на протяжении более-менее существенного периода. Но в таких случаях я про себя твержу, что без этих периодов этот человек прожил бы еще дольше, и вместо девяносто с чем-нибудь лет уверенно набрал бы сотню с гаком.

– Высокая двигательная активность.

И не просто активность, а такая подвижность, которая оставалась с долгожителем почти до самого конца, до его ухода. Это действительно серьезный довод. Считающийся очень надежным.

Он-то и послужил основанием к малоправдоподобному выводу, что практически любое движение есть фактор в высшей степени полезный, приводящий к тренированности и высоким жизненным кондициям.

Сейчас, когда у нас появилась ресурсный метод оценки здоровья, о чем будет подробнее рассказано в следующей главе, делается вывод как раз о неполезности этого «любого» движения, и этот фактор существенно пересматривается. То есть, он рассматривается так, что ресурс движения просто остался с долгожителем до самого конца, потому что он расходовался разумно, без напряжения, без чремерных трат, что и позволило «растянуть» его на весь отпущенный срок жизни.

Косвенным подтверждением этому служит довод, что почти все долгожители обитали либо в условиях высокогорья, что мало способствует активному движению по причине разреженности воздуха, либо в условиях морского промысла, как в Японии, то есть того самого добывания пищи, которое носит периодический и в целом менее напряженный характер, чем, скажем, земледелие. Потому что море богато пищей, как ни одна другая сфера человеческого хозяйствования, к тому же добывание ее связано, главным образом со статическими, а не динамическими физическими нагрузками. При этом, разумеется, следует отметить, что добыча пропитания носит домовый, натуральный, а не товарный характер, когда все, за что не возьмись, требует чрезмерного расходования сил, гипреактивности, в том числе и двигательной.

– Ненапряженность интеллектуальной жизни долгожителей.

С этой позицией я не хочу соглашаться, потому что как нормальный городской житель, скучаю, если мое внимание не задействовано. Но и не могу не согласиться, как только берусь ближе познакомиться с описанием образа жизни почти каждого из известных мне долгожителей.