Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 1. Злоключения начинаются [сборник litres]

– Нет, нет, Вайолет, – остановила ее Тетя Жозефина, – следи за грамматикой. Ты должна была сказать: «Мы с Клаусом охотно представим вас», ведь ты еще нас не познакомила.

– Но я… – начала Вайолет.

– Погоди, Вероника, – сказал Граф Олаф, и его единственный блестящий глаз загорелся еще ярче. – Твоя опекунша права. И пока ты не наделала новых ошибок, позвольте мне самому представиться: я – Капитан Шэм, открываю прокат парусных лодок на Дамокловой пристани. Счастлив с вами познакомиться, мисс… э?…

– Меня зовут Жозефина Энуистл. А это Вайолет, Клаус и маленькая Солнышко Бодлер.

– Маленькая Солнышко, – повторил Капитан Шэм с таким выражением лица, будто собирался съесть девочку, а не здоровался с нею. – Приятно со всеми вами познакомиться. Может быть, когда-нибудь я прокачу вас по озеру на лодке.

– Гинг! – взвизгнула Солнышко, что, возможно, означало: «Как бы не так!»

– Никуда мы с вами не поедем, – буркнул Клаус.

Тетя Жозефина опять покраснела и строго посмотрела на детей.

– Кажется, дети забыли не только грамматику, но и хорошие манеры, – сказала она. – Пожалуйста, немедленно извинитесь перед Капитаном Шэмом.

– Он вовсе не Капитан Шэм, – нетерпеливо сказала Вайолет. – Он – Граф Олаф.

Тетя Жозефина открыла от изумления рот и перевела взгляд с взволнованных лиц Бодлеров на спокойное лицо Капитана Шэма. Он улыбался, но улыбка его съехала на градус ниже, что в данном случае означает: «стала уже не такой уверенной; он ждал, поймет ли Тетя Жозефина, что он действительно переодетый Граф Олаф».

Тетя Жозефина осмотрела его с головы до ног и нахмурилась.

– Мистер По предупреждал меня, что надо остерегаться Графа Олафа, – проговорила она наконец, – но он также предупреждал, что вы, дети, склонны видеть его повсюду.

– Мы и видим его повсюду, – устало произнес Клаус, – потому что он и есть повсюду.

– Кто такой Граф Омар? – поинтересовался Капитан Шэм.

– Граф Олаф, – поправила Тетя Жозефина, – это ужасный человек, который…

– Как раз стоит перед нами, – докончила Вайолет. – Не важно, как он себя называет. У него те же блестящие глаза, та же единственная бровь…

– Но такими чертами обладают многие люди, – возразила Тетя Жозефина. – У моей свекрови, например, была не только одна бровь, но и только одно ухо.

– Татуировка! – выпалил Клаус. – Смотрите сами. У Графа Олафа на левой щиколотке вытатуирован глаз!

Капитан Шэм вздохнул и с трудом приподнял деревянную ногу для всеобщего обозрения. Сделанная из дерева и отполированная так, что блестела не менее ярко, чем его глаз, она была прикреплена к левому колену металлической петлей.

– У меня нет левой щиколотки, – жалобно произнес он. – Ее съели озерные пиявки.

Глаза Тети Жозефины наполнились слезами, и она положила руку на плечо Капитану Шэму.

– Бедняга вы, – сказала она, и дети поняли, что обречены. – Вы слышали, что сказал Капитан Шэм? – обратилась она к детям.

Вайолет сделала еще одну попытку, хотя и знала, что она скорее всего окажется тщетной – слово, которое здесь означает «бесполезной».

– Он не Капитан Шэм, он…

– Не думаете же вы, что он дал отъесть свою ногу пиявкам, – возмутилась Тетя Жозефина, – только ради того, чтобы сыграть с вами шутку? Капитан Шэм, расскажите. Расскажите, как это случилось.

– Сидел я с месяц назад в лодке, – начал Капитан Шэм, – и ел макароны с соусом путтанеска. Нечаянно я уронил немного на ногу. И не успел я оглянуться, как на меня набросились пиявки.

– Точно так произошло и с моим мужем, – проговорила Тетя Жозефина и закусила губу.

Бодлеры сжали кулаки от чувства безысходности. Они знали, что вся эта история с соусом такая же фальшивка, как и его нынешнее имя, но доказать не могли.

– Вот, – Капитан Шэм достал из кармана маленькую карточку и протянул Тете Жозефине, – возьмите мою визитную карточку, и когда в следующий раз будете в городе, мы можем встретиться за чашечкой чая.

– С удовольствием. – Тетя Жозефина прочла вслух надпись на карточке: – «Парусные лодки Капитана Шэма. Каждой лодке – ее парус». Ох, Капитан, вы сделали серьезную грамматическую ошибку.

– Какую? – Капитан Шэм поднял бровь.

– Тут сказано «ее парус», но это неправильно, вы должны были бы написать «свой парус». Это довольно распространенная ошибка, но от этого ничуть не менее ужасная.

Лицо капитана Шэма помрачнело, и казалось, сейчас он опять поднимет свою деревянную ногу и изо всей силы пнет Тетю Жозефину. Но тут же лицо его просветлело и он сказал:

– Благодарю за то, что вы меня поправили.

– Не стоит благодарности, – отозвалась Тетя Жозефина. – Пойдемте, дети, пора заплатить за покупки. До скорого свидания, Капитан Шэм.

Капитан Шэм улыбнулся и помахал им рукой, но Бодлеры заметили, как улыбка превратилась в отвратительную ухмылку, едва Тетя Жозефина повернулась к нему спиной. Он одурачил ее, а Бодлеры при этом ничего не могли поделать. Всю вторую половину дня они тащились вверх по холму с покупками в руках, но тяжесть огурцов и лимонов была несравнима с тяжестью на сердце, которую они испытывали. Всю дорогу Тетя Жозефина говорила про Капитана Шэма, про то, какой он приятный человек и как она надеется, что они все снова его увидят. А дети при этом знали, что на самом деле Граф Олаф – ужасный человек, и они хотели бы никогда в жизни больше его не видеть.

Существует выражение, которое, к моему сожалению, очень подходит к данному этапу нашей истории. Оно гласит: «Заглотать наживку вместе с крючком и грузилом». Оно относится к миру рыбной ловли. Наживка, крючок, грузило – все это части удочки, и они работают вместе на то, чтобы выманить рыбу из воды на ее погибель. Если кто-то заглотал наживку, крючок и грузило, значит он поверил наглому вранью и в результате, возможно, обречен на гибель. Тетя Жозефина заглотала вранье Капитана Шэма, но обреченными себя чувствовали Вайолет, Клаус и Солнышко. Поднимаясь в молчании на холм, дети смотрели на озеро Лакримозе и ощущали, как у них холодеет в груди от предчувствия своей обреченности. Им и впрямь стало так холодно, словно они не просто глядели на сумрачное озеро, а погрузились в самую его глубину.

В тот вечер, пока Бодлеры сидели с Тетей Жозефиной и обедали, их не покидало опущение холода в желудке. Причиной такого ощущения наполовину был холодный суп из лимонов, приготовленный Тетей Жозефиной, а наполовину, если не больше, от сознания, что Граф Олаф снова вторгся в их жизнь.

– Этот Капитан Шэм очень обаятельный человек, – проговорила Тетя Жозефина, кладя в рот корочку лимона. – Ему, наверное, очень одиноко в чужом городе, где он к тому же потерял ногу! Может быть, мы пригласим его как-нибудь пообедать.