Юрий Коваль - Недопесок

С бугра от края до края видна была деревня Ковылкино. Что ж, настало время прощаться с нею. Много здесь прожито – шесть с половиной лет, – много пережито. Все теперь позади, а впереди долгий путь на полюс, бураны, метели, вьюги.

Впереди морозы в сто градусов и отряд полярников, во главе которых начальник Серпокрылов. В меховых унтах, с пистолетом в руке.

А Верка Меринова – фельдшерица.

«Товарищ начальник, – скажет она, – разрешите залезть на айсберг».

«Ладно, лезь да смотри не задерживайся на макушке, а то скоро задует пурга. Сама знаешь, что такое Север».

«Я мигом. Только слазию – и обратно».

И вот Верка полезла на айсберг, и тут же задула пурга.

«Сидите в красной палатке! – приказал Серпокрылов полярникам. – А я пойду спасу ее».

И он быстро-быстро стал карабкаться на айсберг.

Пурга дула с нестерпимой силой, и не было ничего видно на земле, но все же начальник заметил Верку. Полумертвая от холода, она лежала в снегу. А над нею стоял белый медведь. Тут начальник хлоп из пистолета – медведь шмякнулся…

Тогда Серпокрылов взвалил Верку на плечи и потащил ее вниз.

«Оставь меня, Леша, – слабым голосом просила Верка. – Дай мне умереть в снегу!»

«Ни за что, – отвечал Серпокрылов. – Я спасу тебя».

«Спасайся сам, ты еще нужен людям, а я уже не нужна».

«Мы оба нужны», – отвечал начальник и брел в пурге, шатаясь, брел и брел, брел и брел и нес на плечах Верку Меринову.

– Эй, малый, погоди! – услыхал вдруг он. Дошкольник оглянулся.

– Погоди, погоди, – говорил человек в овчинном полушубке, взбегая на бугор.

– Тебе чего, дядь?

– Хочешь крючочек?

– Какой? – не понял Леша.

– Рыболовный, номер пять. На окунька, подлещика. Хочешь?

– А то, – ответил дошкольник.

– Вот и хорошо. Все путем. Насодишь кашки, а подлещик – хлям! – и болтается на крючке. Грамм на двести!

Человек в полушубке скинул с плеча сундучок и, бормоча: «Окуньки, подлещики», щелкнул замком.

Леша заглянул в сундучок, и сердце его восхищенно стукнуло. Золотом, серебром сияли-переливались в сундучке рыболовные драгоценности: блесны-плотвички, перья-поплавки.

«Подлещик» же тем временем вытащил из сундучка коробку из-под монпансье, поддел крышку ногтем. Сотня самых разных крючков – стальных и латунных, гнутых и кованых – оказалась в коробке.

– Выбирай.

– А можно два?

– Бери, уж больно ты малый хороший.

Дошкольник Серпокрылов не считал себя таким уж бесконечно хорошим малым, но все-таки выбрал крючки, снял с головы фуражку и зацепил крючки за подкладку.

– А на акулу есть? – спросил он.

– Чего на акулу?

– Крючок.

– Нету.

– Ну ладно, я побежал.

– Постой-постой! Я тебе крючки, а ты мне чего? Дай и ты мне чего-нибудь.

– Идет, – согласился дошкольник и вынул из кармана медный предмет неясного назначения. Это был носик от чайника.

– Зачем он мне? – удивился человек в полушубке.

– А вот так, – сказал дошкольник и вдруг приляпал этот носик на свой собственный нос.

Полушубок вздрогнул. Самый настоящий чайник в офицерской фуражке глядел на него и вращал глазами, как будто собираясь закипать.

– Нет-нет, малый. Это не годится. Ты лучше дай мне собачку.

– Не могу.

– Да ведь я же совсем одинок, а собачка мне будет вечным спутником. Отдай.

– Никак не могу, – сказал дошкольник.

– Крючочки взял, а собачку жалеешь. Не ожидал от тебя такого.

Человек в полушубке оглянулся и вдруг подпрыгнул на месте и схватил веревку, за которую привязан был Наполеон.

– Отдай собачку, – неприятно зашептал он. – Это моя собачка, а не твоя!

Он рванул веревку, изо всех сил толкнул дошкольника в грудь.

Дошкольник Серпокрылов упал в снег, теряя ордена и медали.

Техничка Амбарова всунулась в дверь, оглядела класс равнодушным взглядом и сказала:

– Свету нету, Павел Сергеевич… Дзынь… Конец уроков…

Как ни любили ребята рисование, конец уроков они любили еще больше. Все вскочили из-за парт, зазвонили на сто ладов.

– Беги за мной! – крикнула Вера Коле Калинину и выскочила из класса.

Коля в таких случаях долго не рассуждал. Когда ему говорили «беги за мной», его всегда охватывало волнение, он срывался с места и летел сам не зная куда. Выбежав на улицу, он с ходу обошел на повороте Веру Меринову и ударил по снежной дороге подшитыми валенками. Только через полсотни шагов Коля остановился.

– Куда мы, Вер?

– В погоню! Серпокрылов песца увел!

– Песца! – закричал Коля. – Ура! В погоню! Какого песца?

– Настоящего.

От таких слов у Коли голова кругом пошла, он не стал разбираться, что это за песец и откуда, он только подпрыгнул на месте, будто горячий конь ударил в землю копытом, и помчался прямиком к одинокой ковылкинской сосне, под которой маячила фигура в офицерской фуражке.

Подбежав к сосне, Коля удивился, что у дошкольника не видно никакого песца. Но, с другой стороны, он не так уж хорошо знал, на что похож настоящий песец. Да может, дошкольник его за пазухой прячет! Поэтому Коля не стал рассуждать, где у дошкольника песец – за пазухой или под шапкой.

– Ура! – закричал он. – Вот он, дошкольник Серпокрылов! Дави дошкольника!

С разгона налетел Коля на Серпокрылова, сбил в снег офицерскую фуражку. Но дошкольник был не из тех людей, которых можно было взять на ура. Он уперся коленом в живот противника, сообразив, что наконец-то настал час, когда можно применить известный ему прием японской борьбы дзюдо.

– Стой! – закричала Вера, подбегая. – Песца замнете!

Ей почему-то казалось, что недопесок принимает живое участие в схватке.

Слово «замнете» притормозило Колю Калинина. Он теперь совершенно убедился, что песец у дошкольника за пазухой. Поэтому Коля ослабил мертвую хватку. Но дошкольник Серпокрылов точно знал, что за пазухой у него ничего нет, кроме гордого, яростного сердца. Тут Коля и попал на прием. Одним махом дошкольник перекинул его через бедро, и Коля так грянулся о землю, что вздрогнула одинокая ковылкинская сосна и увидела наконец-таки пальму на юге далеком.

Леша поднял с земли офицерскую фуражку и сказал:

– Семь раз отмерь и лучше не отрезай.

– Я те отмерю!… – закричал обиженный Коля, горячо поднимаясь с земли. – Я те отрежу… Я те сейчас так отрежу, что и отмеривать нечего будет!…

– А ну постой! – сказала Вера, дернув Колю за рукав. – Где же песец?

Большая Вера Меринова посмотрела дошкольнику Серпокрылову прямо в глаза.

Взгляда Веры Мериновой дошкольник Серпокрылов вынести не мог. Он мог сражаться с лазутчиками, мог ловить на прием Колю Калинина, спокойно мог глядеть в глаза своего папаши слесаря, но перед Верой он бледнел и терялся. Поэтому дошкольник не стал глядеть ей в глаза. Поглядел под ноги, повел глазами по растоптанному снегу, добрался до подножия ковылкинской одинокой сосны, а там по стволу, по стволу, белочкой, белочкой, все выше и как раз добрался до небес.