Ханна Йохансен - Я всего лишь кошка

К счастью, и зимой можно найти сухое местечко, но пока до него доберёшься, приходится многое претерпеть. Да и не очень-то они и тёплые, эти сухие места, — по крайней мере, не настолько, насколько хотелось бы.

Но вернёмся к теме нашей беседы. Разумеется, мне потребовался не один год, чтобы уяснить себе, что и в каком порядке случается на новогодние праздники.

Когда я была ещё котёнком, Новый год мне нравился больше. Всё вокруг блестело, сверкало, постоянно куда-то двигалось, появлялись новые предметы — дети такое любят, вы же знаете. Можно было играть во множество игр: например, пытаться поймать шарик, висящий на ветке. Или просто вскочить на дерево, на которое их вешают, и повалить его! О, это было так волнительно… Но от повторения я, пожалуй, воздержусь. Я и сама в тот раз так перепугалась, что больше пробовать бы не стала. Ох, что тогда началось! Все завизжали и побежали к упавшему дереву, словно хотели помочь ему подняться. Потом вдруг вспыхнул свет, и, прежде чем кто-либо успел опомниться, появился папа с ведром воды и опрокинул его на дерево. «Ох, мама дорогая!» — только и успела подумать я. Поверьте на слово — вода расплескалась по всей комнате. Но занавески продолжали гореть, так что папа убежал и вернулся с ещё одним ведром, облил водой занавески, и на короткое мгновение в комнате стало совсем темно. А когда включили свет на потолке, старшие принялись кричать: «Ох, мои пластинки намокли! Ох, мои книги промокли! Ох, наш что-то там больше не работает!» Создалось впечатление, что практически ничего больше не работает, и все принялись ссориться, действительно ли надо было разливать повсюду так много воды. Кто-то считал, что надо, а кто-то — что можно было бы обойтись и без этого. Они и сейчас иногда по этому поводу спорят, причём не важно, приближается Новый год или нет.

Если хотите знать моё мнение, я-то в любом случае буду против воды. Полагаю, что все проблемы можно решить и иными способами.

В тот раз я пообещала себе, что больше никогда не буду в этом участвовать, — и мне благополучно удавалось покинуть место действия вовремя.

И надо же такому случиться, что именно в этом году лежу я себе спокойно на батарее, а они начинают двигать мебель — ещё один верный знак, что приближается худшее. Наверное, я спала. Наверное, мне что-то снилось, иначе отчего же мои уши столь равнодушно отнеслись к этим звукам? В общем, они не подали мне сигнала тревоги, и я упустила последнюю возможность убежать. Двери заперты — и, судя по всему, останутся запертыми. Не понимаю: они же никогда так не поступают. Что происходит?

Стоит только двери вновь приоткрыться — в проёме появляется папа в обнимку с этим ужасным деревом, которое едва пролезает в комнату. Я пытаюсь воспользоваться шансом улизнуть, но дверь тут же оказывается вновь закрыта. Я принимаюсь кричать, но ничто не помогает. Они меня выпускать не собираются.

Ещё раз спрашиваю: что за ерунду они тут творят?

Я сказала «ерунду»? Что ж, конечно, их действия не совсем ерунда — в том смысле, в котором мы используем это слово: то есть отнюдь не бессмыслица. Напротив, они делают это вполне осмысленно, и то, что я их смысла не понимаю, ничуть не меняет положения. Говорят, им хочется, чтобы я тоже отметила с ними самый чудесный праздник в году.

Пытаюсь придумать, что тут можно сделать. Снова повалить дерево? Сильный ход, вне всяких сомнений. Но я ещё в тот раз так перепугалась, что стоит мне вспомнить, как оно падало, и я начинаю дрожать.

Все собираются вместе, становится душно, появляются неприятные шорохи, кажется, будто сейчас что-то произойдёт, — этого я особенно не выношу. На коврик падает куча разных бумажек. Честно говоря, лучше от этого не становится. Да, бумажки — это весело, не спорю, они шуршат и совершенно не сопротивляются, если попытаться их поймать. Однако я уже не ребёнок. Настоящая, живая добыча — это совсем другое!

Люди носятся туда-сюда между кухней и комнатой. И вот наконец дверь оказывается открыта! Не та, что наружу, конечно, но хотя бы та, что на кухню.

«Ага-а!» — говорю я себе.

Что за чудесный, свежий, не испорченный никаким чадом от свечей воздух! Можно вздохнуть спокойно, Ильзебилль.

Но вот… Что я вижу? Вернее, что я чувствую? Чувствую, что на кухне есть нечто, бывшее мне недоступным все те годы, которые я проводила время праздника снаружи. Всё-таки что-то прошло мимо меня. Откуда же мне было знать, что на Новый год по всему дому водружают, раскладывают и расставляют не одни лишь бессмысленные предметы, как то дерево, свечи и куча разных других неясного назначения вещей, но и божественно пахнущего лосося? Вот этот обычай — раз в году не прятать его в холодильнике, а выставить на кухонный стол, красиво разложив на тарелке, а самим удалиться в комнату и попытаться изобразить нечто вроде пения, — я уважаю. Всем известно, что люди петь не умеют, но известно также, что стоит снисходительно относиться к слабостям своих друзей. Пускай радуются тому, что они называют «спеть». Я же в это время спокойно порадуюсь тому, что лежит на столе.

Оказывается, Новый год вовсе не такая пустая затея, как мне казалось.

Мы с вами говорили уже обо всём, о чём только возможно, но настало время подойти к сути: даже не просто к сути, а к самой сути, то есть к наиболее важной теме нашей беседы. К теме еды.

Говорят, путь к сердцу лежит через желудок. Вы с этим согласны? Лично я считаю, что не всегда. А уж коты тем паче считают по-другому. Для них любовь — это… Ну да ладно, не будем об этом. Я не против любви, у неё есть и свои преимущества, а уж когда иначе никак — значит, никак. Однако же именно я решаю, когда наступит тот момент, что иначе никак, — и никто другой.

Но у меня и моих собратьев, как правило, есть множество других дел. И это не только охота. Необходимо следить, чтобы и на отдых оставалось достаточно времени, ведь отдых — это, возможно, и не самое важное, но определённо самое прекрасное в жизни.

А вот теперь о еде. Поскольку — не важно, сколько вам лет: семь или семнадцать, — в еде-то уж вы тоже должны разбираться.