Анатолий Митяев - Тысяча четыреста восемнадцать дней [Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны]

К чему этот подробный рассказ об отце и его сыновьях? Он к тому, что война не делает скидок на душевное состояние командира. Сражение не отложишь на день-другой, чтобы прийти в себя от горя и печали. Надо, как прежде, уверенно, энергично командовать корпусом. Тысячи людей ждут приказов, распоряжений, как всегда, основательно продуманных и верных.

Танковый корпус — огромная сила. В корпус входили: три танковые бригады, мотострелковая бригада, артиллерийский полк, зенитный артиллерийский полк, дивизион гвардейских минометов («катюш»), разведывательный батальон, батальон связи, медико-санитарный батальон, ремонтные части, звено самолетов связи (По-2).

Накануне форсирования канала в 7-й гвардейский танковый корпус вернулся из госпиталя командир 55-й танковой бригады Герой Советского Союза полковник Давид Абрамович Драгунский. Его воспоминания дополнят рассказ о заботах командира корпуса и быте тех дней:

«Соединился по телефону с генералом Новиковым, представился ему. Он сказал, что находится от нас (от штаба бригады) очень близко. Радио и телефон в теперешних условиях оказались ненадежными, поэтому лучше всего будет, если я доберусь до него сейчас.

Добраться до НП корпуса на машине или бронетранспортере было невозможно: немцы находились от нас в трехстах метрах. Пришлось идти пешком, вернее, ползком, так как бешеный огонь тут же прижал нас к земле. Переползая от дома к дому, мы — адъютант, офицер связи и я — ставили себе первую цель: достигнуть леска. Но здесь оказалось еще хуже: разрывные пули, попадая в деревья и осыпая нас хвоей, летели так густо, что вплотную примыкавшие к лесу дома показались спасением, хотя по ним били и артиллерия и минометы. У одного из этих домов нас встретил офицер штаба корпуса.

76-мм дивизионная пушка (вид сбоку и сверху).

Как ни затруднительно было наше положение, невозможно было удержаться от смеха, когда офицер кошкой юркнул в оконце двухэтажного дома, пробитое на уровне земли, и пропал где-то в подвале. Через некоторое время из оконца высунулась рука, которая приглашала нас следовать тем же путем. С большим трудом я ввалился внутрь полуосвещенного подвала… Незнакомый голос пробасил:

— Не удивляйтесь входу, мы сами никак не привыкнем. Но подходы к двери просматриваются со стороны канала. Ночью, когда здесь укреплялись, мы не разобрались в обстановке, а сейчас уже поздно менять расположение.

В углу продолговатого помещения стояли телефонные аппараты. В соседнем отсеке, видном через проем в стене, склонившись у радиостанции, сидели два радиста. Здесь, рядом с комкором Василием Васильевичем Новиковым, стояли знакомые мне генерал-полковник Николай Александрович Новиков, командующий бронетанковыми и механизированными войсками нашего фронта, и мой старый фронтовой друг, начальник политотдела корпуса полковник Андрей Владимирович Новиков.

Отряхнув пыль, поправив китель, я принял по возможности приличный вид и представился всем трем Новиковым — Николаю Александровичу и Василию Васильевичу официально, как положено по уставу, а с Андреем Владимировичем в обнимку, с поцелуями: ведь с этим человеком мы встречались много раз на Днепре, на Букринском плацдарме, под Киевом и Львовом, на Висле, на Одере… Меня эта встреча почему-то так взволновала, что я, чтобы успокоиться, пошутил:

— Не слишком ли много Новиковых в одном подвале?

Василий Васильевич снял очки, протер стекла и ответил своим тверским говорком:

— Знаете ли, что Новиковых у нас на Руси не меньше, чем Ивановых, особенно на Калининщине? А то, что мы все трое оказались в одном месте, в этом виноваты вы. Была бы ваша бригада на той стороне канала, я не сидел бы здесь, да и Николай Александрович не приехал бы сюда.

Командир корпуса перевел разговор в деловое русло:

— Все-таки непростительно, что бригада торчит перед каналом. Не можем перескочить через какую-то несчастную переплюху.

Комкор подошел к карте, я последовал за ним.

— Тельтов-канал! — сказал он. — Последний рубеж на пути к Берлину! Форсировав его, мы будем там. В Берлине.

Новиков говорил медленно, подчеркивая смысл каждого слова.

Он ознакомил меня со своим предварительным решением форсировать канал на протяжении пяти километров, на двух участках. На правом будет действовать бригада Шаповалова, на левом — наша… Нам придается самоходный полк Костина — его легкие СУ-76 можно пустить по взорванному мосту, усилив для этого настил. Завтра в полосу корпуса войдет артиллерийская дивизия прорыва. На нашем участке будут действовать две артиллерийские бригады. Придан будет и саперный батальон. Все это обеспечит надежное подавление противника и поможет переправиться…

С командиром корпуса мы поднялись на чердак, осторожно подошли к высокому узкому окну. На многие километры открылась глазам панорама местности. Справа, слева, впереди — всюду сплошные населенные пункты, сливающиеся с городом. Вдали множество озер. Не сразу нашел предмет моих поисков — пресловутый Тельтов-канал (перед этим чертовым каналом остановилась вся наша армия!); справа город Тельтов, перед нами разрушенный мост, который командование „отдало“ мне (сумей взять!). Вправо от него — участок прорыва 23-й мотобригады. В бинокль разглядел на фоне зеленеющих озимых серый бетонированный берег. На отдельных участках просматривалась и полоска воды».

100-мм полевая пушка (вид сбоку и сверху).

Комбриг полковник Д. А. Драгунский начал готовить бригаду к форсированию канала.

В бригаду входили: три танковых батальона, мотострелковый батальон, рота управления, рота разведки, саперная рота, рота крупнокалиберных зенитных пулеметов, взвод связи, взвод танков командования, комендантский взвод, медико-санитарный взвод, а всего полторы тысячи людей и 65 танков. Подготовка к бою началась, как полагается, с разведки. Но в этой особо важной обстановке разведчиками на время стали и командиры батальонов, и офицеры приданных бригаде артиллерийских частей, и сам комбриг. Надев маскировочные халаты, они подползали к самому берегу канала, изучали режим огня противника, искали подходы и пункты переправ. Чтобы обезопасить танки от фаустников, было решено закрепить за каждым танком пусть маленький, но постоянный «гарнизон» — пять-шесть автоматчиков. Стрелков не хватало. Пришлось переквалифицировать в автоматчиков танкистов, чьи танки были подбиты раньше, разведчиков, саперов, ремонтников и даже писарей.