Геннадий Гончаренко - Битва на Волге [Документальные очерки о защитниках Сталинграда]

Познакомился Павлов с пополнением и сказал шутливо:

— Считайте, наш дом будет защищать весь Советский Союз. Не взять его немцам.

— Ни за что не взять, — откликнулось несколько голосов. — Не видать им его как собственных ушей. Поклянемся, товарищи: пока жив хоть один человек, будем сражаться до последней капли крови…

И гвардейцы с честью сдержали клятву…

58 дней и ночей сражались они мужественно, отстаивая свои позиции. Гитлеровцы атаковали их танками, по дому наносила бомбовые удары вражеская авиация. Но он стоял, и немцам, сколько они ни пытались, так и не удалось им овладеть. Бойцы шутили: «Наш Павлов домовладелец-собственник. Никак не хочет пускать фашистских квартирантов».

Как-то ночью неожиданно гарнизон Павлова посетил командир их полка полковник Елин. Он по-хозяйски, деловито осмотрел каждую комнату, подвал. А потом собрал всех и стал задушевно беседовать с бойцами. Он сказал:

— Фашисты непременно постараются сжечь дом…

— А мы, товарищ полковник, как в песне: «И в воде мы не утонем, и в огне мы не сгорим».

Он улыбнулся шутке бойцов и уже строго, как приказ, промолвил:

— Не дом нам важен сам по себе, а выгодная позиция. Ее надо удержать во что бы то ни стало.

…Гарнизон дома Павлова правильно понял свою трудную и очень ответственную боевую задачу… Без сна и отдыха бойцы рыли норы и совмещали это с несением службы на боевых постах. Они прорыли ход к железобетонному бензохранилищу, которое служило им надежным убежищем, когда немцы открывали сильный огонь. Стены дома были изрешечены снарядами, по дом оставался по-прежнему крепостью. В один из дней фашисты вели такой шквальный огонь, что одна из степ рухнула. Но бойцы не унывали. Их не покидало чувство юмора. Украинец Черноголов сказал:

— Не тужите, хлопцы, у нас еще три стены. Продержимось…

А его напарник Глущенко добавил:

— Та для нас це ще краше, шо три стены. Дышать легше… Вентиляция гарна.

Дорого заплатили гитлеровские захватчики, пытаясь приобрести этот павловский дом в индивидуальное пользование. В боях за него они потеряли огромное количество солдат и офицеров.

Но не только дом, а иногда и отдельная квартира при уличном бое в городе становилась узлом обороны.

…Их было четверо бойцов: дважды раненный Симаков, ветеран боев Снеговский и два молодых бойца — Кущев и Семилкин. Теснимые наступающими гитлеровцами, они попали в один из городских переулков, поднялись на третий этаж и забежали в первую попавшуюся квартиру. На двери табличка: «Кв. 13». Бойцы быстро устроили баррикады, заложили кирпичом дверь на лестницу. И начался бой. Попытки немцев «выселить» их из квартиры окончились неудачей. Немцы с улицы пытались забросать обороняющихся гранатами. А они ловили их и возвращали «владельцам». Тогда фашисты поднялись на верхние этажи противоположного дома и пытались огнем автоматов по окнам квартиры № 13 уничтожить наших бойцов. Заметив, что они реже стали стрелять, немцы поняли, что у защитников кончаются патроны, и, ворвавшись в дом, они бросились на третий этаж. Наши стали отбиваться кирпичами, а потом перешли в штыковую схватку. Фашисты не приняли боя, отступили. Так продолжался бой за квартиру четверо суток. Немцы окружили защитников плотным кольцом, надеясь, что без патронов и не имея питания они прекратят сопротивление.

Они пытались уговаривать, кричали: «Рус, сдавайся, будет хорошо…» «Гарнизон» квартиры № 13 отвечал редкими выстрелами. Прошли еще сутки. На шестые сутки осады фашисты предприняли новый штурм, но защитники и на этот раз держались стойко. И снова дошло до рукопашной, но тут наше стрелковое подразделение использовало выгодный момент. Поскольку немцы были отвлечены действиями наших четырех воинов, бойцы из подразделения внезапно ворвались в переулок, и фашисты, теряя убитых и раненых, в панике отступили.

Гвардии красноармеец Андрей Скворцов сам оборонял дом и назвал себя «одиночным гарнизоном». Пятнадцать гитлеровцев во главе с офицером все же ворвались внутрь дома. Одному из них удалось в пролом потолка прыгнуть на Скворцова. Начался поединок. Фашист пытался задушить бойца, но тот изловчился, нанес ему удар ножом и сбросил со спины, а затем прикончил из автомата. Но на лестницу подымались уже несколько фашистов. Скворцов спрятался за выступ и, когда они вбежали, увидели на полу своего убитого солдата и остановились, швырнул гранату. Дым рассеялся, и стало видно, что еще семь гитлеровцев убиты. Пользуясь замешательством врага, гвардеец проник на нижний этаж и хотел уже уйти через окно, но увидел, что перед окном стоит фашистский танк. Скворцов метнул в него противотанковую гранату, а затем бутылку с горючей смесью, и машина мгновенно вспыхнула. Все вокруг скрылось в черном дыму. Пользуясь тем, что враг ослеплен, Скворцов за дымовой завесой покинул дом и ушел к своим. Так действовал один гвардеец — «одиночный гарнизон» — Андрей Скворцов.

Среди защитников города было немало воинов, которые владели несколькими видами оружия. Им нередко приходилось, оставшись в одиночестве, вести бой за троих, пятерых погибших или выбывших по ранению товарищей.

Старший сержант артиллерист Хвостанцев Михаил во время боя остался один у орудия. И тут показалась колонна немецких танков. Хвостанцев решил вступить с ними в бой. Пришлось действовать за четверых: за командира орудия, наводчика, заряжающего и подносчика снарядов. Пользуясь тем, что колонна двигалась по узкой прямой улице, Хвостанцев подбил головную машину, а потом последнюю. Колонна остановилась, немецкие танкисты замешкались, стали покидать танки. Хвостанцев открыл по ним огонь и из миномета. Но и фашисты открыли ответный огонь по нему из пулеметов. Затем, придя в себя, немцы обошли подбитый танк и устремились снова в атаку. Снаряды у орудия Хвостанцева кончились. И тут он увидел противотанковое ружье. Рядом лежал убитый наводчик. Хвостанцев взял ружье и залег в воронке. Когда танк приблизился метров на сто, он выстрелил и попал в бак с горючим. Машина запылала.

«Третий!» — чуть не крикнул от радости старший сержант. Но осколком снаряда было повреждено ружье и ранило Хвостанцева. У него оставались еще противотанковые гранаты. И Михаил продолжал поединок с фашистами. Истекая кровью, он подбил еще две вражеские машины и сам пал смертью храбрых. Имя Героя Советского Союза коммуниста Михаила Хвостанцева осталось навечно в героической летописи Сталинграда.

Снайпера Василия Зайцева знала вся 62-я армия, все защитники Сталинграда. Знали и боялись враги. С виду он ничем особым не был примечателен: простое открытое лицо русского человека, спокойный, несколько медлительный но характеру. И не случайно командующий армией В. И. Чуйков в своих воспоминаниях отмечает, что ни Зайцев, ни Медведев, ни Чехов — эти прославленные сталинградские снайперы — ничем особенным не выделялись внешне среди бойцов. Но в то же время все они, будучи разными по натуре, имели и что-то общее, что отличало их от других воинов. Командующему запомнились такие черты его армейских снайперов, как скромность, неторопливость в движениях, исключительное спокойствие и внимательный взгляд.