Ольга Гурьян - Сталь

Генри смеется.

— Но ведь матушку никогда не звали Селиной.

— Ах, мой друг. Вы такие реалисты, такие демократы. Если женщину звали Мэри или Джен или еще как-нибудь в этом роде, мы называли ее Филидой или Лаисой. Ну, веселитесь, веселитесь…

И он опять убегал.

За ужином одна из многочисленных кузин сперва долго шепталась со своими соседками, а потом крикнула через стол:

— Я должна вам сказать секрет, Генри. Потанцуйте со мной после ужина, я вам скажу.

Ей сейчас же попало — за столом надо сидеть смирно. Но после ужина одна из тетушек села за старомодные клавикорды и заиграла.

И под меланхолические звуки: ти-та-та, ри-та-та девушка заговорила:

— Вы знаете, я так интересуюсь всем техническим, особенно вашими изобретениями. Если сделать ваш штамп со сменными частями для каждого дня. Вы понимаете? Ну, если например вы на одно и то же платье нашьете то рюш, то бантики, никто его не узнает. А такой переменный штамп никто ни за что не мог бы подделать. Это очень просто, и вам тогда почти нечего было бы делать на вашей службе. Вместо того чтобы сидеть в душной комнате, вы могли бы гулять и веселиться.

— Дорогая, — в совершенном восторге ответил Генри, — вы очень умны. Я был бы счастлив всегда пользоваться вашими советами…

На другой день после визита к директору Генри снова стоял возле здания почтамта, но на сердце у него было очень нехорошо. Ему отказали от службы. Новое изобретение делало излишним место смотрителя.

— Но в таком случае заплатите мне по крайней мере, — кричал Генри.

Старый джентльмен холодно и вежливо отвечал:

— У вас нет патента, мой друг, и вы ничего не добьетесь от нас. Можете судиться, но у вас нет никаких юридических прав. Да и едва ли у вас хватит денег на процесс. Только патент защищает изобретение.

Только патент защищает изобретение. Генри Бессемер изобретает и берет патенты. Он изобретает способ тиснения по бархату и способ фабрикации карандашей, тормоз для железной дороги и машину для литья букв. И конечно он изобрел бы порох и открыл бы Америку, если бы это не было сделано задолго до его рождения.

А что касается патентов, то за всю свою жизнь он взял их около 120.

И главное все эти изобретения чрезвычайно просты, легко выполнимы — пожалуйста, берите и пользуйтесь.

Но все это требует денег, а денег катастрофически нет. У него некоторая известность в технических кругах и все еще нет крупного настоящего изобретения, которое принесло бы с собой капитал. В это утро ему особенно туго. Ничего не ладится, и денег один шиллинг.

В это время в комнату влетает его сестра. Деловой кабинет сразу наполняется шуршанием оборок и восклицаниями. Бумаги летят со стола, маленькие пальчики крутят винты микроскопа, и прелестный голосок тараторит:

— Ты всегда был скверный мальчишка, Генри. Ты холодный эгоист. Ты конечно, конечно забыл, что будет на той неделе.

— Наверно то же, что и на этой, — говорит Генри.

— Генри, какой ужас! Значит ты на самом деле забыл. Генри, будет мой день рождения, и ты должен мне подарить альбом. Я хочу альбом с золотой надписью, чтобы рисовать мои милые тюльпаны. В моем старом ни одной чистой странички, негде даже зернышко нарисовать, не то что целый цветок. Генри, ты сделаешь?

— Ты уже большая девица, — говорит Генри. — И, э-э, можно бы делом заняться, а не этими глупостями. Ну, там хозяйством или э-э шитьем, или там еще что. А то эти альбомы ужасная чепуха.

— Генри, не говори так. Генри, я заплачу. Иначе ты мне не брат, а старая тетушка, и пожалуйста с золотой надписью. — И она выбегает из комнаты.

Конечно можно бы было многое сказать против альбомов, и кроме того денег нет, но стоит ли начинать историю. Генри одевает шляпу и уходит.

Альбом с золотой надписью стоит бешеных денег, но можно купить простой альбом, а надпись сделать самому!

Любезный торговец завертывает бронзовый порошок и говорит:

— Один шиллинг, сэр.

— Позвольте, — возмущается Генри. — Ведь здесь всего одна унция, почему же такая цена? Ведь это в двести раз дороже бронзы в сыром виде.

— Ах, сэр, вы думаете Ээо легко сделать порошок? Это ручная работа. Его растирают в ступках с густым гуммиарабиком, потом гуммиарабик вымывают. Вообще, очень сложно. У нас его даже не делают. Мы получаем его из Баварии. Так возьмете порошок?

— Давайте, — говорит Генри и со вздохом кладет шиллинг на прилавок.

Альбом давно готов и подарен. На чистых листочках уже появилось десятка два различных тюльпанов, а Генри все не может успокоиться. Он делает опыты и ищет секрет порошка.

Это открытие может действительно дать солидный заработок. Но если просто истолочь кусок бронзы, то получается не блеск, а только серая и грязная пыль. Он пробует так и иначе, и наконец секрет найден.

Но как его защитить надежным патентом?

— Слушай, Генри, — говорит миссис Бессемер. — Знаешь, что я делаю, когда у нас нет денег и я не хочу, чтобы соседи знали, что у нас к обеду? Я иду в самые дальние лавки и в каждой лавке покупаю только одно. А когда они видят, что я приношу десять пакетов, они ни за что не догадаются, что во всех десяти — одна картошка. Закажи свои машины по частям на разных заводах, и никто не догадается, что это одна машина.

— Ну, а, рабочие, которые будут работать на них?

— Ах, Генри, у меня три брата, и все они бьют баклуши, потому что они джентльмены и им стыдно работать. Сделай такое помещение, чтобы никто не видел, что делается внутри, и они станут работать, ну, сделай без окон, с верхним светом, как в музеях, тогда никто не сможет подсмотреть. А если какой-нибудь мальчишка залезет на крышу, я сама за ним полезу и выдеру его за уши.

— Дурочка, нужна паровая машина, чтобы приводить мои машины в действие и значит нужен машинист.

— Ну, посади его в другую комнату.

— А приводной вал? Как его соединить с машиной?

— Ну, сделай дырку в стене. Помнишь, Генри, мы читали рассказ этого немецкого писателя Гофмана. Помнишь, у него один человек построил дом без окон и дверей, а потом в целой стене пробил отверстия. Сделай тоже так. Это будет так романтично и интересно. И знаешь, Генри, все соседи прямо лопнут от любопытства, а ничего-ничего не смогут узнать.

Деловой знакомый Бессемера Юнг заинтересовался новым изобретением и дал необходимые деньги. Тайна фабрикации золотого песка сохранялась в течение 35 лет и принесла довольно значительную прибыль, давшую Бессемеру возможность начать новые опыты.