Нисон Ходза - Конец Дракона

Сочинять письмо мешала старушка. Тетя Уля спала неспокойно, стонала, ворочалась, что-то невнятно бормотала. И вдруг она отчетливо проговорила: «собака… ненавижу…»

Этому невозможно было поверить: безграмотная тетя Уля, которая не умела ни читать ни писать, говорила во сне по-немецки!

Теперь мальчику было не до сна. Замерев, он прислушивался к прерывистому дыханию старухи, ожидая, что она снова заговорит. Но старуха не произнесла больше ни слова.

На рассвете тетя Уля поднялась:

- Как же нонеча в Ораниенбаум пробраться, стреляют везде? - спросила тетя Уля.

- Я тоже в Ораниенбаум, у меня там мать. Пойдем вместе…

В лесу было тихо, пахло прелым листом и грибами, пересвистывались беззаботные синицы. Невозможно было представить, что несколько часов назад поблизости рвались бомбы, ревели бомбардировщики и удары тяжелых снарядов заставляли содрогаться землю.

Они прошли совсем немного, как вдруг старуха остановилась, начала шарить по карманам, потом всплеснула руками и запричитала:

- Ах я ворона! Видать, обронила паспорт в сторожке! Куда ж я без паспорта в этакое время! Подожди, батюшка, меня. Не уходи с этого места, а то я и промеж трех сосен заблужусь.

«Хочет отделаться от меня!» - решил мальчик.

Маскируясь в кустах, прячась меж деревьями, он неотступно полз за старухой. Она вышла к сторожке, миновала ее и остановилась у дуплистого дуба. Какое-то время старуха стояла неподвижно, точно прислушиваясь к чему-то, потом быстро вытащила из-за пазухи конверт и сунула его в дупло…

…Она застала Жору на прежнем месте. Мальчик сидел на пеньке и задумчиво грыз травинку.

- Нашла, родненький, нашла, дай бог здоровья советской власти, - затараторила старуха. - Обронила у порога, ворона старая…

Они вышли на дорогу, и в это время поблизости начали рваться снаряды. Жора подивился, с какой быстротой старуха скатилась в придорожную канаву. Он укрылся невдалеке и не спускал с нее глаз. Мальчишка не знал, что ему сейчас делать. Бежать к дубу? Но тогда он упустит старуху. Стеречь старуху, пока кончится обстрел? Но за это время конверт может попасть в руки фашистов.

- По шоссе нам идти нельзя, - крикнул Жора.- Ползите ко мне, пойдем другой дорогой! Только скорее!

Старуха на четвереньках, быстро перебирая руками и ногами, подползла к Жоре. Они вылезли из кювета, и Жора свернул с дороги в сторону Мартышкина. Теперь снаряды бухали где-то в стороне, старуха послушно семенила за Жорой, приговаривая на каждом шагу:

- Спасибо тебе… Без тебя погибла бы… Дай бог здоровья советской власти…

Он вывел ее прямехонько к штабу дивизии. Часовой крикнул им, чтобы они убирались. Штатским в этом районе находиться не разрешалось. Старуха шарахнулась в сторону, но Жора вцепился в нее обеими руками и молча тянул к часовому.

- Пусти! - прошипела старуха. - Не положено здесь ходить!

Мальчишка так же молча продолжал тащить ее к штабу.

- Эй, парень! - закричал часовой. - Оглох, что ли? Мотай отсюда!

В это время из штаба вышел командир полка, тот самый, который вчера не захотел разговаривать с Жорой.

- Товарищ полковник! - закричал Жора. - Арестуйте ее скорее!

- Чего он вцепился, оглашенный?! - завизжала старуха. - Видать, от страха ума лишился!

- Арестуйте ее скорее! Товарищ полковник! Сейчас я вам все расскажу!

- Рехнулся малый! Я же тетя Уля! Меня в Петергофе все знают! Дай бог здоровья советской власти!

- Почему оказались в запретной зоне? - строго спросил полковник.

- Это он меня затащил сюда, сбил, старую, с дороги! Уж вы мне, батюшка, помогите, прикажите солдатику проводить убогую в безопасное место.

- Не отпускайте ее! - кричал Жора. - Она, когда спит, по-немецки разговаривает! И конверт бросила в дупло!

Старуха трясущимися руками совала полковнику паспорт.

- Тетя Уля я! Из Петергофа! Врет он, окаянный! Глаза ему за это выколоть мало! Тупым ножом его! Чтобы на мелкие кусочки!

До сих пор полковник сомневался: не напутал ли чего-нибудь мальчишка? Этому народу всюду мерещатся шпионы и диверсанты. Уж очень не походила сухонькая старушонка на немецкого лазутчика. Но едва она выкрикнула злобные свои слова, как полковник насторожился:

- Вам, гражданка, о боге пора думать, а вы вон что говорите. Ступайте оба в штаб…

Жору допрашивал какой-то майор. Рядом с майором сидел полковник. Когда Жора кончил рассказывать, командир полка пообещал:

- Если слова твои подтвердятся, сегодня же будешь зачислен в разведку на все виды довольствия.

Жоре особенно понравилось это выражение: «На все виды довольствия».

Спустя час у дуба был задержан немецкий шпион. На нем была форма офицера Красной Армии. В конверте оказалась схема расположения наших зенитных батарей.

В этот день пионер Георгий Антоненко был зачислен в разведгруппу Огородникова.

В разведгруппе было пять разведчиков, все пять - морские пехотинцы. Это были отчаянные ребята, которых фашисты называли «черная смерть». Но все они довольно плохо знали местность. Вот тут на выручку им и пришел Антоненко. Он знал свою округу лучше, чем матрос свой корабль. Лесные тропки, овраги, болота, обходные пути, заброшенные, заросшие стежки - все здесь было исхожено. Для разведчиков такой парень оказался ценнее штабных карт.

В свободные минуты Огородников научил Жору бросать гранаты да еще кое-каким хитростям - есть у разведчиков разные свои секреты. А из карабина мальчишка бил не хуже любого солдата.

Вскорости Огородников взял Жору на одну высотку. Выбрал подходящее место, они залегли и стали следить в бинокли за немецкой передовой. И залив был перед ними тоже как на блюдечке. Ветер разогнал туман, и они увидели буксирчик. Работяга тянул за собой три тяжелых баржи: вез из Ленинграда в Ораниенбаум боеприпасы. Залив на заре был спокойный, ясный, хоть смотрись в него. Но где-то грохнуло орудие, одно, другое, и мгновенно вокруг барж завихрились водяные смерчи, заухали разрывы. Багровое пламя и черный дым - вот и все, что видели теперь разведчики. А когда ветер унес последние клочья дыма, не было больше ни буксира ни барж. Залив же по-прежнему казался чистым, ясным, как зеркало…

Огородников оторвался от бинокля и взглянул на Жору. Лицо парнишки было мертвенно бледным.

- Откуда они бьют, откуда они бьют? - спрашивал он. - Скажи мне, откуда они бьют?

Огородников молчал. Он и сам не знал, откуда бьют фашисты, где установлена их батарея. А Жора, не подымаясь с земли, шарил по горизонту биноклем и все повторял:

- Откуда они бьют? Откуда они бьют?

Над головами разведчиков просвистал новый снаряд, за ним - второй, третий, четвертый. Разрывов разведчики не слышали.