Ока Городовиков - В боях и походах (воспоминания)

Гибель Дементьева видела молоденькая медицинская сестра. Пренебрегая смертью, она подползла к командиру, потащила его на себе до медицинского пункта. У нее у самой одежда была пробита пулями в нескольких местах, и она была ранена в плечо...

Противник подводил все новые и новые танки. Конники Шишкина вели бой с пяти утра до одиннадцати часов ночи. К вечеру противник потерял свыше тысячи солдат, а конники — сто три бойца. Ночью разведка обнаружила автоколонну. Два эскадрона пошли в атаку в конном строю и захватили восемьдесят автомашин, шесть кухонь, три санитарных автомобиля и сожгли восемь танков.

В ту же ночь к полковнику Шишкину подскочил командир взвода Шевченко, воспитанник Первой Конной:

— Товарищ полковник, неподалеку отсюда, в селе, стоят шесть танков...

— Возьмите двадцать человек и уничтожьте танки.

Шевченко забрал с собой двадцать бойцов, бутылки

с горючей жидкостью, пробрался в село, и среди ночной тьмы запылали шесть танков. Все небо осветилось заревом. А Шевченко вернулся обратно, и конники продолжали путь. Под утро к ним присоединились наши танки. Конники радостно приветствовали танкистов. Теперь они стали действовать против врага вместе и не раз взаимно выручали друг друга.

Командир взвода Шевченко ушел в разведку к немцам в тыл. Три дня Шевченко ходил по тылам и собрал очень ценные сведения. Он пролез там, где неопытный разведчик, не закаленный в боях, не служивший в такой армии, как Первая Конная, никогда бы не прошел.

Герасимов с тремя бойцами тоже сходил в опасную разведку. Он выявил множество спрятанных танков врага. Это помогло конникам быстро их уничтожить.

С ветеранов Первой Конной брали пример и молодые командиры и бойцы.

Молодой лейтенант, недавно окончивший училище, получил от полковника Шишкина задание отвезти ночью приказ командиру одного из подразделений. Приказ надо было доставить во что бы то ни стало. Все дороги были противником минированы. Лейтенант вскочил на коня и скрылся в темноте. Не прошло и нескольких минут, как он наскочил на мину. Лошадь взорвалась, лейтенанта сильно ранило. Раненный, он первым делом, проверил, цел ли пакет. Потом перевязал себе раны. С трудом добрался до деревни. Крестьяне дали лейтенанту подводу. Он лег на телегу, накрылся соломой и велел везти себя в село, где стоял штаб подразделения. Временами он терял сознание. Просыпался от тряски; старик крестьянин вез его не по дороге, а стороной, полями, чтобы не наткнуться на немцев. На рассвете лейтенант передал пакет в руки командиру...

О бесстрашии конников и презрении их к смерти можно рассказывать очень много. Во время самых жестоких бомбежек с воздуха они не забывали своего друга — коня.

Вот какой был однажды случай. Самолеты противника целый день непрерывно бомбили конников, рассыпавшихся в балке. Урона эта бомбежка почти не причинила. Конники ответили залповым огнем, бронебойно-зажигательными пулями били по фашистам и сбили один самолет. Разъяренные летчики пытались обстреливать конников из пулеметов, но конники были хорошо укрыты, и фашисты рассыпали пулеметные очереди впустую. Как раз в это время настала пора кормить коней. И бойцы стали перетаскивать снопы овса, не обращая внимания на летающие над головой самолеты.

— Ну, Васька, пока он постреляет, я тебя покормлю! — говорил один из бойцов, протягивая своему каурому коню корм. — Придет время, и ты меня не забудешь, выручишь!

В другой раз два коновода доставали под мостом из реки воду, чтобы попоить коней. Они и не заметили вначале, что по ту сторону моста стоит притихший немецкий танк, израсходовавший все горючее. Напоили они коней, собрались было обратно, вдруг видят — танк!

В танке тоже заметили их. Из машины выскочили два гитлеровца и пустились бежать. Они, наверное, думали, что конников не двое, а гораздо больше. Коноводы вскочили на коней и пустились в погоню. Гитлеровцы стали отстреливаться из автоматов. Но коноводы догнали их, захватили, отобрали пачку важных приказов...

Часть полковника Шишкина много дней провела в боях. Конники отлично знакомились с немецкими «фокусами». Гитлеровцы любили разыгрывать «окружение». Бывало, вдруг со всех сторон начинают бить орудия Окружены? Нет! Это выяснялось очень быстро. Несколько конников отправлялись проверить, как обстоит дело, и докладывали: ходит всего один танк с каждой стороны. Постреляет тут, постреляет там, и создается впечатление, что ты окружен. Разыскав этот бродячий танк, конники уничтожали его, и «окружение» сразу прекращалось.

Встречали конники и закопанные в землю фашистские танки. Кончится у немцев горючее — они закапывают танк в землю, и он становится неподвижной подземной крепостью. Однажды конники обнаружили десять таких зарытых в землю танков и четыре из них сразу же уничтожили.

После боев с нашими конниками танковый немецкий корпус недосчитался многих машин и большого количества людей.

В одной из горячих схваток ранило полковника Шишкина. Случилось это так. Он пошел в бой с одним из своих подразделений. Танки противника двигались в строю: слева — один, справа — другой, немного позади — третий. Конники спешились, открыли огонь. Лошадь полковника убило. Это была вторая лошадь, убитая под ним за несколько дней. Танк дал еще одну очередь — и полковника ударило пулей в ногу. Другая пуля задела лоб. Шишкин упал. Но конник, даже умирая, бьет врага... Полковник вспомнил, что на убитом коне, на вьюке, остались еще бутылки с горючим. Корчась от боли, он с трудом подполз к мертвому коню, снял с вьюка бутылки, приподнялся и кинул вслед танку сначала одну, потом другую.

Бутылки попали в цель. Запылавший танк ринулся вперед и скрылся в лесу.

Тут только Шишкин почувствовал, что встать не может. Страшная боль в ногах заставила его упасть. Тогда он стал пробираться ползком. Он падал, приподнимался, полз шаг за шагом несколько километров и наконец добрался до деревни.

Здесь только что побывали немцы. Они перебили всех оставшихся в деревне раненых бойцов и медицинских сестер.

Фашисты могли в любую минуту вернуться. Крестьяне обещали Шишкину достать коня, хотя это было нелегко: коней немцы забрали.

Женщины помогли Шишкину перевязать раны. Раны были на обеих ногах, была задета кость. Болела раненая голова...

Скоро послышался глухой топот, короткое ржание. Двое стариков подняли Шишкина на руки и посадили на коня. Сам бы он сесть не смог. Двадцать восемь километров раненый полковник скакал лесом. Ноги его тяжелели, в голове шумело, перед глазами плыл туман... Полковник добрался до своих, отдал все необходимые приказания и распоряжения. Только после этого он лег на носилки и сказал: