Ирина Каспарова - Грей, Кулёпка и другие

День клонился к вечеру. Пришло время закрывать курятник.

— Э, да ты никак по старой памяти к нам зашла? — Удивился сосед Егорыча и, бецеремонно выставив Чёрную Королеву за дверь, подтолкнул её в сторону Петрушиного курятника. — Ты теперь не моя!

Так Чёрная Королева осталась на ночной улице совершенно одна.

— Попроситься к Петьке? — Подумала она. — Ну уж нет! Лучше всю ночь дрожать от страха здесь, чем видеть дегенеративную, вечно улыбающуюся физиономию дурацкого петуха! Почему Белый не вступился, когда меня вытолкнули за дверь? Неужели ему не нужна больше самая красивая и умная курица на свете?

Что до Белого, так он мирно посапывал в окружении хлопотливых, а главное верных подружек. Даже он, с его эгоистичными манерами, с его нахрапистым нравом понял, что предательство уродливо, оно не может быть привлекательным. Отныне Чёрная Королева больше не волновала его.

Теперь, когда умолкли неугомонные птичьи голоса, когда брехливые деревенские псы укрылись в своих будках, на ночную улицу хлынули непонятные шорохи. Чёрная Королева поспешно залезла под куст шиповника. Кто-то настойчиво шебуршал возле дровника. Она прислушалась. Звук раздавался всё ближе и курица готова была с воплем броситься прочь. Но спустя мгновенье показалась чёрная, усатая мордашка, недовольно похрюкивающая и стреляющая бусинками-глазками из стороны в сторону. Торопливо протопав мимо, колючий серый ёж скрылся в темноте. Совсем рядом что-то выпрыгнуло из травы, заставив Чёрную Королеву встрепенуться…

Она уже начала засыпать, как вдруг её охватило неприятное, тревожное ощущение. Предчувствие чего-то ужасного и неизбежного окончательно разбудило её. Курица прислушалась: мёртвая тишина, нехорошая и гнетущая. Внезапно, откуда-то сверху, показалась хищная морда, которая едва завидев Чёрную Королеву угрожающе зашипела. Последнее, что видела надменная курица — оскал острых, как бритва, зубов, сомкнувшихся на её стройной шейке.

Вот так бесславно, в зубах коварного хоря, нашла свою смерть жестокая и, как оказалось, не слишком-то умная курица.

Дни становились короче, солнце уже не так припекало, а по утрам, хоть и изредко, трава одевалась в бело-прозрачный иней. Во всём чувствовалось дыхание осени. К великой радости Грея и к огорчению Егорыча с женой, Андрейка уехал в город с родителями — теперь уже до следующего лета. Стало спокойно и как-то уныло. Почти каждый день над курятником пролетал косяк перелётных птиц и курочки с восхищением и, казалось, с завистью смотрели ему вслед.

Хвост Петруши потихоньку отрастал, так что он мог выходить, наконец, во двор, не опасаясь насмешек со стороны соседских курочек. Его мир сузился наполовину, так как смотрел Петя на него всего лишь одним глазом. Теперь можно было вплотную подойти к петуху со стороны выбитого глаза и оставаться незамеченным. Это обстоятельство почти полностью изменило походку Пети. Отныне он ходил боком и постоянно вертел головой, боясь пропустить здоровым глазом что-то важное. Петух усердно исполнял вернувшиеся к нему обязанности: утром бежал на помойную кучу за червячками, созывал курочек на кормёжку и многое другое. Лишь изредко, тайком от своих многочисленных подружек, он вздыхал по Чёрной Королеве — красивой и неверной курице.

Цыплята подросли и их трудно было отличить от взрослых обитателей курятника. Два молоденьких петушка постоянно ссорились, что оканчивалось непременной дракой. Так что благоразумные хозяева вскоре отдали их в соседнюю деревню, видя, что недолог тот час, когда они потеснят Петрушу.

Кулёпка поправилась и снова приходила вечером к калитке в надежде, что хозяева возьмут её на руки и усядутся на крылечке. Частенько так и происходило: Егорыч открывал калитку, усаживал на колени хромоногую курицу, которая с удовольствием слушала неспешный разговор двух людей.

Однажды вечером, стоя у закрытой калитки, она услышала два голоса, принадлежащие Ворчливой и Умнице. Собеседницы находились за густым кустом шиповника и не могли видеть Кулёпку.

— Воображает из себя спасительницу! — Едко произнесла Ворчливая.

— Ты к ней несправедлива. Если бы не она, то Петруша бы погиб.

— Возразила Умница.

— Нет, ну чем она лучше других? — Возмущалась Ворчливая. — Меня, к примеру, никто не берёт на руки и не тащит на крыльцо.

Кулёпка затаила дыхание — она поняла, что говорят о ней.

— По моему, она очень смелая. — Заступилась за Кулёпку Умница.

— Подумаешь, — Ворчливая начала нервно рыть землю (собеседница её порядком раздражала), — Зато ни один петух в её сторону и не глянет. Кому нужен хромоногий урод?!

— Твои ноги тоже не изящные. — Нахмурилась Умница.

— Не изящные. — Согласилась Ворчливая. — Но я не хромаю!

— Да, наверное, ты права. — Сдалась Умница.

Кулёпке почему-то расхотелось сидеть с хозяином на крылечке. Она засеменила в густые заросли осоки. Курочка растерялась. Она никогда не задумывалась, что её хромота может стать причиной равнодушного отношения петуха.

— Неужели я так уродлива, что никому не нужна? — В смятении подумала курочка.

И тут она вспомнила, как кокетливо ухаживает за Беленькой Петруша; как с удовольствием общается он с Умницей; как не упускает случая ущипнуть легонько Хохлатку. Все они без изъянов, имеют красивые гребешки, ровные крылья, а главное, их лапки в полном порядке.

— Нет, не может быть, мне просто кажется! — Кулёпка недоверчиво покачала головой. — Разве можно судить о ком-то лишь по внешности?

Курочка услышала, что собираются закрывать курятник и поспешно заковыляла в его сторону.

С этого момента Кулёпка всячески старалась обратить внимание Петруши на себя. Она строила ему глазки, ласково говорила с ним, а иногда, как бы невзначай, дотрагивалась до него крылом. Петух принимал эти неожиданные знаки внимания, но всякий раз, поглядывая на исковерканную лапку, оставлял Кулёпку в одиночестве. И, в конце концов, Кулёпка утвердилась в своих догадках: она никому не нужна, петух сторониться её уродства. И хромоногая курочка навсегда оставила затею понравиться петуху.

Вскоре выпал снег. Лужи покрылись льдом — наступили настоящие холода. Это была первая в жизни курочек зима и они с недоумением разглядывали падающие белые пушинки, не решаясь выйти из курятника.

Кулёпка выпрыгнула наружу — лапки непривычно обожгло холодом. Она осторожно прошлась по хрустящему снежному покрову. Ничего особенного! Следом за смелой курицей повыскакивали остальные. Было как-то неуютно на этом холодном покрывале, а главное, теперь стало невозможно отыскать червячков. И вообще, улицу не узнать: однообразный белый пейзаж! Куда только подевалось то привычное буйство красок, сопровождавшее их до этого дня?