Жоржетта Геген-Дрейфюс - Как бездомная собака

- Но она все-таки не бросила своего ребеночка, она не отдала его в приют, как моя мама.

Руки, на которые девочка опиралась, задрожали. Сесиль и Роза обменялись взглядом над головой ребенка, который прижимался к ним в темноте. По временам Эли поражала их своей проницательностью и вызывала к себе нежность и сострадание.

- Моя мама умерла, - произнесла девочка. - Мадам Бержэ мне это сказала.

- Ну, значит, так оно и есть, - подтвердила Роза, растроганная этой ложью.

После сказанных ею слов девочка почувствовала себя повзрослевшей; она подняла глаза, всматриваясь в ночное небо, потом стала спрашивать названия созвездий и вздохнула, любуясь сверкающей грядой незнакомых ей светил.

Издалека послышался треск мотоцикла.

- Это он! - радостно воскликнула Эли. - Это Гарсиа, папа Жанту! Как Анетта будет довольна!

Сесиль с самого рассвета начинала пахоту на тракторе. По четвергам, когда бывала свободна, она никому не уступала этого места. Она забывала об еде и питье, обо всем, что не было ее трактором, который она умело вела, или черноземом, который в каком-то упоении поднимала четырьмя сошниками.

Сесиль, с горячностью бравшаяся за эту работу, как только забрезжит свет, нисколько не походила на ту женщину, которая в дни школьных занятий по утрам еле продирала глаза. Нет, полная энтузиазма, она вставала раньше всех и всех удивляла своей энергией и выносливостью.

Когда на заре она бросалась на приступ земли, подпрыгивая на твердом сидении трактора, ей всегда вспоминались стихи Элюара:

В первом часу приехал Франсис; дома он нашел одну Розу. Она паковала свои чемоданы. Эли была на лугу, а Сесиль работала на тракторе. Франсис захотел пойти к ней, и Роза отправилась вместе с ним, взяв с собой хлеба и сыра для Сесили, которая еще не завтракала.

На поле, в долине, шел красный трактор. Они увидели его издалека. Большая часть поля была вспахана с утра, но посредине оставался прямоугольник под паром, который суживался с каждым поворотом трактора.

Роза и Франсис с трудом продвигались по вспаханной земле; они издали делали знаки Сесили, но она их не замечала; тогда они стали звать ее, но она их не слышала. Они приблизились к тому месту, где должен был пройти трактор.

Трактор двигался на них. Сесиль даже не подняла глаза. Трактор поравнялся с ними и прошел мимо…

- Она нас не видела, - утешала Роза озадаченного Франсиса, - она нас не видела. И не потому, что не хотела нас увидеть, но, когда она занята работой, которая ей по душе, - ведет ли она трактор, решает ли математическую задачу, готовится ли к экзаменам или читает роман, - ты можешь говорить с ней, она ничего не слышит, глядеть на нее, она тебя не видит. У нее невероятная способность сосредоточиться, которая лишает ее всех потребностей. Целыми часами она не чувствует ни голода, ни жажды. Но зато потом, по окончании работы, она все наверстывает. Она ест и пьет, как людоед, может проспать днем шесть часов подряд, после чего встает бодрая, готовая все начать сызнова. И здорова же она!

- Я ее знаю, эту шельму, - засмеялся Франсис.- Вы помните, Роза, как в Тулузе, когда она ездила на автомобильчике Поля и мы попадались ей навстречу, она нас никогда не узнавала, не узнавала даже Поля. Мы уже не были для нее определенными людьми, а только пешеходами, которых нельзя задавить… Вместо того, чтобы оставаться сбоку, я встану на то самое место, где проходит трактор: может быть, она меня тогда заметит.

- Если только не переедет тебя.

- О нет, этого не будет! Переехать меня теперь, когда я вновь обрел вкус к жизни!

Роза ласково взглянула на этого счастливого, шутившего с ней человека, который ей был обязан своим счастьем.

Франсис, как и говорил, встал именно на то самое место, куда тянулись борозды, которые проводил трактор. На этот раз трактористка волей-неволей заметила человека, преграждавшего ей путь. Она остановила машину и крикнула:

- Что вы тут делаете? Уходите с дороги. В чем дело? - Наконец, узнав Розу и Франсиса, словно пробудившись от сна, она выключила мотор и, раздосадованная неожиданной помехой, сказала:

- А я хотела к вечеру все закончить. Вы меня задерживаете.

Но, взглянув на Франсиса, она рассмеялась, соскочила с сидения и взяла у Розы ломоть хлеба и сыр.

- Впрочем, ему не помешает немножко отдохнуть; с самого утра мы с ним работаем; ему, наверно, жарко. - Она думала только о моторе, а не о себе. Волосы у нее были всклокочены, сама испачкана землей и смазочным маслом.

Когда Сесиль доела бутерброд, она сунула в рот папиросу и похлопала себя по карманам, ища зажигалку.

Франсис вытащил свою и дал прикурить, улыбаясь ей глазами.

- Мы не ждали тебя раньше воскресенья,-сказала она, улыбаясь ему в ответ.

- Время уж очень тянулось… И, видишь ли, так как завтра я отправляюсь в Париж, чтобы повидаться с моими поставщиками, и задержусь там на неделю, я заехал проститься с Розой перед ее отъездом.

- Не говори мне об отъезде Розы. А ты на самом деле должен пробыть в Париже целую неделю? Неделя - это большой срок.

- Ты думаешь? - засветившись от радости, сказал он. - Постараюсь вернуться как можно скорее.

- Посмотри, до чего прекрасна только что вспаханная земля! А тебе приходилось управлять трактором?

- О да, у моих кузенов в Тарасконе. В прошлом году я работал на жнейке-сноповязалке.

- Ну, тогда садись, если это тебе доставит удовольствие.

Это была самая большая честь, которую Сесиль могла ему оказать. Франсис снял пиджак, передал его ей, сел на трактор и повел его, сосредоточив все свое внимание, чтобы сделать это не хуже, чем сама хозяйка.

- Если бы ты знала, в каком ты виде, Сесиль! - укоризненно покачала головой Роза.

- Ему на это наплевать.

- Напрасно ты так думаешь. Он тебя любит, но он не слеп. Не забывай, что ты перед ним в долгу. Ты ему должна годы счастья. Он хотел бы всегда гордиться тобой.

- Пусть он берет меня такой, какова я есть.

- Не изображай из себя дикарку.

- Ну и что же надо делать?

- Дай мне пиджак; он тебе мешает. Возвращайся домой, помойся, переоденься. Я сяду на обочине дороги и подожду Франсиса. Погода чудесная! Мы придем вместе с ним.

- Ты все же должна признать, что день для визита выбран весьма неудачно.

Она ушла, браня влюбленных, которые тебе мешают, когда ты поглощена работой. Роза, глядя ей вслед, улыбалась, - ее дочь была хороша даже в этом нелепом костюме трактористки.

Когда Сесиль приняла душ и переоделась, она приготовила полдник и взобралась на насыпь, чтобы посмотреть, возвращаются ли Роза с Франсисом. Стоя между двумя деревьями на пригорке, она видела поле, которое утром пахала. Трактор продолжал двигаться. Должно быть, работа доставляла Франсису удовольствие. Сесиль даже приревновала машину к нему, но вместе с тем ей было радостно, - ведь дело шло об единственном человеке, которому она охотно уступала свое место. Она закурила папиросу и вдруг осознала, что зверски голодна, что хорошо выглядит, что счастлива. Она поджидала возвращения с поля Розы и Франсиса, следя за ними взглядом, как вдруг к ней подбежала Эли и крепко поцеловала.