Юрий Сотник - Про наши дела

— А эта, думаешь, овчарка? — спросил Оська.

— Да вот в том-то и дело, что очень похожа на овчарку!

Я сказал, что едва ли овчарка будет бегать без присмотра на улице, а если и бегает, то у нее есть хозяин, который, наверное, где-нибудь недалеко. Оська внимательно разглядывал щенка.

— Положим, ты чепуху говоришь, — сказал он медленно. — В военное время не то что собаки, но и дети теряются. А это было бы здорово: выдрессировать — и на фронт!

— Тш-ш… — опять прошипел Андрей. — Ищет что-то.

Мы замолчали и стали наблюдать за щенком. Он повертелся некоторое время на месте, что-то вынюхивая, потом затрусил рысцой прямо по дороге.

— На след напал!

— Ага!

Мы, стараясь не шуметь, пустились за собакой. Пробежав немного прямо, щенок свернул в маленький проулок между деревянными домами. Там расхаживала серая курица. Пес остановился, удовлетворенно повилял хвостом и вдруг бросился на курицу, вытянувшись в стрелу. Та заметалась, отчаянно кудахтая. На крыльцо выскочила хозяйка:

— Пошел, проклятый!

В воздухе мелькнуло полено. Курица взлетела на крыльцо, а щенок как ни в чем не бывало побежал из проулка и уселся среди дороги отдыхать.

Мы подошли к нему поближе, присели на корточки.

— Понимаете, какой у него нюх! — тихо говорил Андрюша. — По дороге, может быть, час назад прошла курица, а он ее выследил и нашел.

— Д-да. Похоже, что овчарка, — медленно сказал Ося. — Посмотри, как у него уши стоят!

Мы с Андреем кивнули.

Правда, стояло у щенка только одно ухо. Другое висело, так же как и высунутый на сторону язык. Вообще у пса был такой вид, будто он подмигивает нам.

Андрей протянул руку с пальцами, сложенными щепоточкой, и ласково-ласково запел:

— Песик, песик, иди сюда! Песик! На-на-на!..

Щенок встал, завилял хвостом, подошел к нам и лег на спину. Андрей погладил его по животу. Пес даже глаза закрыл от удовольствия.

— Как ты его назовешь? — спросил я.

— Не знаю еще. Может, Пират…

— Не годится, — сказал Оська. — В нашем городе каждую третью собаку Пиратом зовут. Уж лучше Корсар!

— Что ж, пожалуй, можно и Корсар. Знаете что? Я сейчас отведу его домой, а потом приду на строительство. Идет?

Андрей вынул из кармана веревку, повязал ее на шею щенку и поднялся:

— Ну, Корсар, пойдем!

Я думал, что Корсар начнет вырываться, почувствовав веревку. Ничего подобного. Пока Андрюшка не скрылся за углом, мы видели, как пес весело бежит рядом с ним, теребя его за штанину или норовя схватить за рукав…

Мы пришли к двухэтажному зданию райкома партии. Здесь у подъезда стояли брички, подводы и старый «газик». В двери все время входили и выходили озабоченные люди.

Райком ВЛКСМ помещался на втором этаже. Несколько минут мы блуждали в полутемных коридорах. Оська присмирел. Он подолгу молча рассматривал таблички на дверях и старательно извинялся, когда на него кто-нибудь натыкался. Наконец, подойдя к одной из дверей, он сказал тихонько:

— Вот.

Я увидел дощечку с надписью: «Первый секретарь райкома Савченко», а пониже висела другая дощечка: «Второй секретарь райкома Белов».

Мы не сразу вошли. Сначала мы направились к большому зеркалу в глубине коридора. Оська достал расческу и зачем-то провел ею по стриженным под машинку волосам. Я оправил красный галстук. После этого мы вернулись к двери и, открыв ее, вошли в маленькую комнату, смежную с кабинетами секретарей.

У окна стучала на машинке девушка в розовой блузке. Рядом с дверью сидели на диване старичок с портфелем, молодая колхозница в шерстяном жакете и лейтенант с рукой на перевязи.

— Вам кого? — спросила девушка, не отрываясь от машинки.

Оська покашлял, немного наклонился вперед и сдавленным голосом спросил:

— Простите, можно видеть товарища секретаря райкома?

— По какому вопросу? — спросила девушка, продолжая печатать.

— По вопросу… Мы по вопросу… Мы от Комитета по восстановлению школы.

— От кого?

— От Комитета по восстановлению школы.

— Товарищ Савченко уехал в район, а товарищ Белов скоро будет.

Мы оба сказали «спасибо» и остались стоять у двери, потому что места на диванчике не было. Старичок, колхозница и лейтенант, чуть улыбаясь, смотрели на нас. От смущения я притворился, что разглядываю плакат на стене. Оська вынул из своей сумки блокнот и принялся чиркать в нем карандашом с видом очень занятого человека.

Почиркав немного, Оська задумался и минуты две покусывал кончик карандаша, уже ни на кого не обращая внимания. Вдруг он быстро взглянул на меня и вышел из комнаты. Я отправился за ним. В коридоре председатель сказал:

— Давай пока обсудим, с чего мы начнем разговор.

— С Беловым-то? Да ведь ты вчера уже придумал: «Так, мол, и так: учащиеся школы-семилетки проявили инициативу…»

— Инициативу-то инициативу… Только, помнишь, ты вчера сказал: «Шуганет нас секретарь из своего кабинета…»

— Ну и что?

— Ну и вот! Я сейчас подумал над этим, и теперь мне кажется, что, может быть, ты и прав, может быть и шуганет…

Мы вышли из коридора и остановились на крыльце. Оська взял меня за кончик красного галстука и снова заговорил:

— Понимаешь… Представь себе, например, такую вещь. Какие-нибудь ребята задумали строить планер, а другие хотят ремонтировать дорогу, а третьи — еще какое-нибудь полезное дело делать. Что ж, райком должен им всем помогать? Вовсе нет. Их сначала спросят: «А вы умеете работать? А что вы уже сделали? Как вы проявили себя?..» Мы вот пришли помощи просить, а работать еще и не начинали. Почему Белов нам должен поверить?

— То-то и оно! — сказал я. — Давай-ка пойдем отсюда.

Оська покачал головой:

— Уходить тоже не надо. Что же это получится? Пионеры школу восстанавливают, а райком ничего не знает. Сейчас мы просто сообщим товарищу Белову, что восстанавливаем школу, а когда он увидит, что мы не в игрушки играем, он нам сам поможет.

Пока мы с Оськой разговаривали, к крыльцу подкатил мотоцикл с коляской. Из коляски вышел смуглый черноволосый человек. Он был одет в военную гимнастерку с орденами на груди и в черные брюки навыпуск. Когда он поднимался на крыльцо, сильно хромая и опираясь на палку, мотоциклист окликнул его:

— Значит, к пяти ноль-ноль, товарищ Белов?

— Он! Поправь галстук! — шепнул мне Оська и сделал шаг навстречу секретарю. — Здравствуйте, товарищ Белов!

— Привет, ребята! — ответил секретарь райкома и остановился, глядя на нас и чуть-чуть улыбаясь. — Что скажете?

Оська начал было что-то говорить, но в этот момент на противоположной стороне улицы послышались громкие крики. Товарищ Белов оглянулся. Мы с Оськой тоже оглянулись, да так и обмерли.

Из ворот напротив райкома выбежал наш «отдел снабжения» — Тимошка, волоча большую доску. За ним бежала пожилая женщина в переднике, а за ней — высокий гражданин. Оба ухватили Тимошку за руки, тот уронил доску и начал вырываться.