Орест Верейский - Рассказы литературоведа

Из этого плана так ничего и не получилось. Грибоедову было объявлено о назначении его министром-посланником в Персию, и он должен был покинуть пределы Кавказа. Перед отъездом он женился на дочери своего давнего друга замечательного грузинского поэта и генерала русской службы Александра Гарсевановича Чавчавадзе. Две недели спустя, представив записку о «Российской Закавказской компании» главноуправляющему Грузией фельдмаршалу графу И. Ф. Паскевичу, он уехал. А через три месяца стало известно, что он убит при разгроме русской миссии в Тегеране.

Вскоре в Тифлисе был раскрыт заговор грузинских аристократов, мечтавших о восстановлении грузинского престола и династии грузинских царей. В числе арестованных оказался и Александр Гарсеванович Чавчавадзе. Он не разделял этих замыслов. Но заговорщики открылись ему. Напрасно уговаривал он их отказаться от этой мысли, находя ее безрассудной: о заговоре ему стало известно. Поэтому следственная комиссия отнесла его к категории лиц, «кои знали об умысле, но с тем вместе не изъявили на оный согласия». В 1834 году, по окончании дела, за Чавчавадзе установили секретный надзор и сослали его в Тамбов.

Завелейского в это время в Грузии не было. Он находился уже в Петербурге. И вот из мемуаров его племянника, Василия Завелейского, я узнаю, что в 1834 году в Петербурге, в доме своего дяди Петра Демьяновича, он познакомился с князем Александром Гарсевановичем Чавчавадзе!

Как так?! Александр Чавчавадзе в Петербурге, в 1834 году? В то время, как в 1834 году он сослан в Тамбов?

Ничего не понятно! Это какое-то новое сведение, неизвестное никому из исследователей!.. Вот еще раз про Чавчавадзе!.. И еще раз!..

Страница из тетради Василия Завелейского.

Одного этого было достаточно, чтобы привлечь интерес к тетради. А тут еще Пушкин, Крылов…

Я написал для архива небольшую записку, рекомендовал тетрадь Завелейского приобрести. А сам решил внимательно изучить ее после того, как она поступит в архив. Возвращая, поинтересовался, кто продает.

— Внучка.

— Сколько просит?

— Немного!

Собеседница назвала какую-то ничтожную сумму и, спрятав тетрадь в портфель, удалилась.

Прошло года два. Получаю письмо. Его автор прочел в моей книге, что Лермонтов в 1837 году встретился в Грузии с Александром Гарсевановичем Чавчавадзе. «Мне очень неприятно, — читаю в письме, — сообщить Вам о допущенной Вами грубой ошибке. По делу о грузинском заговоре 1832 года Чавчавадзе был сослан в Тамбов на четыре года. Выехал в ссылку в начале 1834-го. Значит, вернулся в 1838-м. В 1837 году в Грузии его не было. Следовательно, в 1837 году Лермонтов и Чавчавадзе встретиться не могли. А вы пишете…» Мой оппонент беспокоился зря. Мне уже удалось найти к этому времени бесспорные доказательства, что осенью 1837 года Чавчавадзе находился в Тифлисе. Что же касается ссылки в Тамбов, то действительно, почти во всех биографиях Чавчавадзе можно прочесть про эти четыре года.

Предписание тамбовскому губернатору.

Правда, в них говорится, что ссылка окончилась раньше. Но объяснить, откуда известно, что ссылка была недолгой, и откуда взялись эти четыре года, я не могу. Из документов это не видно.

В Тбилиси, в Историческом архиве Грузии, хранится утвержденный царем приговор: «Чавчавадзе князь Александр… Выслать на жительство в Тамбов».

Про четыре года не сказано!

Видимо, для того чтоб решить этот вопрос окончательно, надо обратиться в тамбовский архив. Наверное, туда никто никогда не писал.

Пишу. Получаю ответ: Чавчавадзе прибыл в Тамбов 18 февраля 1834 года, выехал оттуда в самом начале мая того же, 1834 года.

Куда выехал?

В Петербург.

На каком основании?

По велению царя.

Оказывается, поэт написал в Варшаву фельдмаршалу графу Паскевичу, которого знал по Кавказу, — просил помочь в облегчении его, Чавчавадзе, участи. Паскевич обратился к царю. Николай, ценивший Паскевича едва ли не выше всех сановников в государстве, просьбу его исполнил. Чавчавадзе был вызван в столицу для свидания с царем и больше в Тамбов не вернулся.

Значит… тамбовская ссылка длилась совсем не четыре года, а всего два с половиной месяца! Но тогда возникает новый вопрос: где находился Чавчавадзе с мая 1834 года до середины 1837-го?

Вот тут-то и вспомнил я о тетради Василия Завелейского.

Приезжаю в Центральный литературный архив. Вхожу в кабинет начальника. Строчу заявление: «Прошу разрешить ознакомиться… Записки Василия Завелейского…»

— Да их у нас нет. Мы их тогда не купили…

— Как — не купили? Там же про Пушкина есть! Про Крылова!

— Так это всё мелочи! Ну, видел на улице Пушкина… Какой в этом толк для науки? А тут ценные документы приносят…

— Ну как же так? — говорю. — Ведь иной раз и незначительный факт, если его поставить рядом с другими, становится важным! Вы же спрашивали — я написал: купить.

— У нас как-то сложилось другое мнение…

— А вот мне теперь эта тетрадь просто до зарезу нужна!

— Этого же мы не могли предвидеть!..

— Ну, хоть фамилию владелицы помните?.. Которая вам приносила…

— Сразу так не скажу… Попробуем выяснить…

Внутренний телефон под рукой:

— Тут внучка одна приносила записки… Два года назад… Завелейского… Фамилию ее случайно не записали?.. Жаль!.. Что-то похоже на орла? Не Орлова?.. Нет?.. Не Орловская?.. Орлевич не подойдет?.. — Усмехнулся. — Да уж это не «лошадиная» фамилия, а скорей птичья… Ну, добре!..

И в мою сторону:

— Поищем. Попробуем выяснить…

Но ясно, что если никто не помнит сейчас, то потом вспоминать не станут. Надо искать самому. А вот как искать — это надо подумать…

Завелейского звали Василием. Следовательно, сын или дочь его были Васильевичи. Посмотрю-ка я в каталогах, не писал ли книжек какой-нибудь Икс Васильевич Завелейский?

Генеральный каталог Государственной библиотеки имени В. И. Ленина дает ответ положительный. В 1894 году вышла в свет брошюра «Электрический трамвай в Киеве». Автор Игнатович-Завелейский Владимир Васильевич. Очевидно, сын «нашего». Вторая брошюра — его же: «Помощь утопающим». Киев. Третья работа — «Киевское реальное училище».

Первый вопрос выяснен: в 90-х годах прошлого века Игнатовичи-Завелейские жили в Киеве. Это хорошо согласуется с пометой в конце тетради Василия Завелейского, я ее тогда выписал: «…1869 год. Киев». Возможно, что и внучка, которая приносила в архив эту тетрадь, тоже из Киева?