Борис Никольский - Делай, как я!

И опять Сорокин-старший прервал себя на полуслове, заколебался вдруг, рассказывать дальше или нет, потому что хитрым человеком был он сам. Но Валерка уже насторожился, и отступать было поздно.

– И вот в самом начале солдатской службы, когда взводу выдавали противогазы, этот человек решил словчить. Он подумал, что если возьмёт противогаз размером побольше, то ему в этом противогазе будет легче дышать, а значит, и легче работать и легче бегать. И вообще будет легче, чем остальным. Он так и сделал. Правда, старшина, который выдавал противогазы, всё норовил дать ему маску поменьше, но тот человек всё-таки сумел убедить старшину. "Ладно, посмотрим", – сказал старшина. И этот хитрый человек тогда не обратил внимания на эти его слова, на это "посмотрим". А напрасно.

Когда выдача противогазов закончилась, весь взвод привели к небольшой землянке и построили, и велели надеть противогазы. И хитрый человек тоже стоял в строю и радовался – потому что дышать ему было, и верно, легче, чем другим. Тем временем солдаты по очереди входили в землянку и затем выходили уже с другой стороны, вроде как ты сегодня в душевой у химиков. Сколько они задерживались в землянке, я сейчас уже точно не помню, может быть, три минуты, а может быть, и десять, не скажу наверняка. Когда солдаты выходили из землянки, им наконец разрешали снять противогазы, и лица у них были распаренными, красными, как после бани. С непривычки. И вот очередь дошла до меня… то есть что это я говорю, – очередь дошла до нашего хитрого человека. Он шагнул в землянку и сразу почувствовал что-то неладное. В носу у него защипало и глаза начало есть, как дымом, и потекли слёзы, и сразу стало трудно дышать. И тогда он не на шутку перепугался, ему показалось, что он так и задохнётся в этой землянке. Он едва успел отыскать выход, потому что сквозь слёзы уже ничего не видел. Так, ошалев от страха, он выскочил на свежий воздух и моментально содрал противогаз. И тогда к нему подошёл старшина: "Ну, как, убедились?" Но этот хитрый человек и тут решил словчить, он немного уже успел прийти в себя и подумал: теперь всё равно землянка с газом уже позади, самое неприятное его миновало, и сказал: "А что, по-моему, маска мне как раз… В самую пору…" – "Ах, так, – сказал ему старшина, – ну, тогда попробуем ещё разок…" – "Нет, нет, – перепугался хитрый человек. – Пожалуй, и верно, она мне слегка великовата…" Так закончилась эта история с противогазом. Но и после этого он ещё не раз пытался ловчить, однако, видно, так уж устроена жизнь в армии, что всякий раз хитрость оборачивалась против него самого, что обманывал он сам себя… Понятно? Вопросов нет?

– Понятно, – сказал Сорокин-младший. – Только откуда ты узнал, что думал этот хитрый человек? Он тебе рассказывал, да?

– А ты сообразителен не по годам, – сказал Сорокин-старший и засмеялся. – И вообще тебе пора спать.

Сорокин-старший посмотрел на часы и заторопился. Потому что какие бы дела ни отвлекали солдата, кто бы ни приезжал к нему в гости, а к вечерней поверке солдат обязательно должен быть в казарме.

Потом Сорокин шагал по тихим и тёмным улицам посёлка к военному городку, и мысли его невольно всё возвращались к той поучительной истории, которую он рассказал брату. И ещё разные другие случаи вспоминались ему, которые вовсе не обязательно было знать Валерке. "А ведь и верно, всякая хитрость здесь, в армии, всегда оборачивалась против меня же…" Просто он как-то не задумывался раньше над этим. А теперь вот произнёс эти слова и даже сам удивился – до чего же точно!

Больше всего не любил Сорокин-старший заправлять койку. Бывало, натянет как попало одеяло, похлопает ладонью по матрасу – и ладно. А потом явится старшина, посмотрит, покачает головой, скажет: "Разве это солдатская койка у вас, Сорокин? Это же у вас картина Айвазовского. "Девятый вал". После этих слов сдерёт одеяло с койки, и Сорокину приходится заправлять всё заново. И так почти каждый день.

Но сегодня Сорокин старался совсем не ради старшины. Просто вдруг представилось ему – войдёт Валерка в казарму и спросит:

– Это чья койка хуже всех заправлена?

А ему ответят:

– Это койка твоего брата – рядового Сорокина.

А потом посмотрит Валерка, как делает рота зарядку, и спросит:

– Это кто там не в силах оторвать ног от земли?

А ему ответят:

– Это твой брат – рядовой Сорокин!

И ещё спросит Валерка:

– Это у кого сапоги грязнее всех?

И опять ему скажут:

– Это у твоего брата – рядового Сорокина!

Нет, никуда не годится такое дело.

Оттого и старался в этот день Сорокин-старший, что всё время о Валерке думал. Пример-то подавать надо? Надо.

И койку заправил он так, что не отличишь от любой другой. И сапоги начистил так, будто в увольнение собрался, и на зарядке так старался, что запарился даже.

День начался с занятий по политподготовке. Обычно на занятиях Сорокин старался не попадаться на глаза преподавателю. Юркнет куда-нибудь в уголок класса, за последний стол и сидит там себе тихонько.

Но сегодня занятия проводил старший лейтенант Кудрявцев. И не к лицу было Сорокину прятаться от старшего лейтенанта.

Сорокин храбро уселся за самый первый стол и весь час не сводил глаз с замполита.

А замполит рассказывал о военной тайне, о солдатской бдительности, о коварных происках наших врагов и о других не менее важных вещах.

– …Бывает порой, – размеренно говорил старший лейтенант Кудрявцев, – мы не придаём значения какой-нибудь мелочи, пустяку, а на самом деле оказывается, это и не мелочь, и не пустяк вовсе. А тоже военная тайна. – Он пробежал глазами по классу и остановился на Сорокине. – Вот скажите мне, рядовой Сорокин, вам приходилось когда-нибудь получать на складе продукты для солдатской столовой?

– Так точно, приходилось, – сказал Сорокин. Уж кто-кто, а он, пожалуй, чаще всех бывал в кухонном наряде. Чего только ему не приходилось!

– И чай получали?

– Так точно, и чай.

– А сколько пачек?

– Так уж не помню. Это дежурный по кухне считал.

– Ну, хорошо. Допустим, вы получили двадцать пачек по пятьдесят граммов грузинского чая. Будет это военной тайной или нет, как по-вашему?

Сорокин пожал плечами.

Подумаешь – чай! Если бы патроны он получал или там гранаты! А то чай!

Но на всякий случай он не сказал ни "да" ни "нет" – чувствовал в вопросе старшего лейтенанта подвох. Ни с того ни с сего не завёл бы тот разговор о чае.

– Не знаете? А я вам скажу: будет. Будет военной тайной. Почему? А вот подумайте сами. Известна суточная солдатская норма: сколько чая положено на одного человека. Известно, сколько чая получено на всю часть. Значит – что? Значит, уже легче лёгкого вычислить, сколько всего солдат в части. Задачка для третьеклассников. Теперь понятно, Сорокин?