Эльвира Смелик - Плохая примета – на счастье

После таких мыслей спать слегка расхотелось. Вика взяла со стола ноутбук, устроила на коленях, открыла файл.

Дэлия, приложив все усилия к тому, чтобы ее пристального интереса никто не заметил, осторожно рассматривала хозяина замка. Он совсем молодой, немногим ее старше. Светлые волосы, не слишком короткие, но и не длинные, не уложены аккуратно, а живописно растрепаны, обрамляют лицо с тонкими изящными чертами, по которым сразу угадывается благородное происхождение. Чересчур красивым не назовешь, скорее привлекательным.

Приветливая улыбка играет на губах, а в глазах все равно грусть. Они холодно-серые, как поверхность реки в пасмурный день. Вблизи, может, и прозрачная, а издалека – непроницаемая, тщательно прячущая в своей глубине неведомые тайны. Очень хочется разгадать какие.

Хотя у Дэлии тоже есть тайна, и лучше бы о ней никто не узнал. В том числе хозяин замка. Ведь если узнает, скорее всего, выгонит. Зачем ему здесь девушка с опасным даром? А вместе с Дэлией уйдут родители и брат. Опять – вынужденные скитания, ночи под открытым небом, скудная еда, пронизывающий холод ветров. А они ведь ни в чем не виноваты. Только она, Дэлия.

Как бы хотелось все изменить, избавиться от проклятия. Ей тоже не до смеха. И любая улыбка всего лишь маска, показная вежливость. Неужели и у хозяина замка так?

Вика перечитала, что вышло. Очень даже ничего. Но у героя по-прежнему нет имени. Никак не придумывается. Чтобы подошло в самый раз, чтобы точно отразило его характер и намекнуло на скрываемую тайну. Вике нравятся говорящие имена. Не настолько незамысловато прямолинейные, как, например, мышка Грызуля или темный маг Злеус. Не по смыслу, по звучанию.

Что же подобрать? Какие там буквы в алфавите? А, Б, В… А… Ар… Ар…

Ну почему именно «Ар…»? Арчибальд, что ли, какой? Фу.

Лучше лечь спать. Это от усталости и переизбытка впечатлений всякие Арчибальды в голову лезут. И может, во сне озарит. Как Менделеева. Хорошо бы.

Только полная ерунда приснилась. Еще и такая, от которой хочется под одеяло зарыться и просидеть так целый день: меня трогать нельзя, я в домике. Про школу. Как Вика пришла в класс, и тут выяснилось, что она юбку забыла надеть. Блузка и пиджак на месте, а вот ниже… Одноклассники обступили, показывают пальцем и ржут. И хочется домой убежать. А как? По улице же придется идти. В таком виде. И вообще не представляешь, что делать. И сон не пускает, не предлагает никаких решений. Даже с места сдвинуться не дает. Стой, терпи.

Ну да, клиника. Не обязательно быть специалистом по психологии, чтобы поставить диагноз.

Вика не хочет идти в школу. Потому что там ничего хорошего. Никого. Одноклассники не горят желанием с ней общаться, у них достаточно старых друзей и приятелей. Навязываться она не умеет. Страшно самой подойти, заговорить, предложить что-то. И причины у этого страха все те же: отвергнут, обсмеют, пошлют подальше. Тогда лучше и не пытаться, чтобы не оказалось потом еще обидней и печальней. И даже возможный позитивный исход отступает на задний план перед угрозой разочарования. А тут еще такая непруха с соседом по парте.

Пришли в кабинет физики, а там все столы заставлены: штативами, измерительными приборами и прочей технической ерундой. Понятно, лабораторная. Вика по физике никогда не фанатела. Не было бы ее в школьной программе – не расстроилась бы. Но раз есть – учила, вытягивала на четверку. Ладно еще теория, задачи по формулам, а это…

Провода, разъемы и… еще что-то с названиями, которые напрочь вылетели из головы. Наверное, Захаров в этом лучше соображает. Может, и неплохо, что Вика за партой с парнем сидит. Сейчас он быстренько во всем разберется.

Вика с надеждой глянула на соседа, а он как раз посмотрел на нее.

– И чего сидишь? – сухо поинтересовался Захаров. – А кто будет лабораторную делать?

– Я? – на всякий случай уточнила Вика, и опять какие-то смутные предчувствия закрались в душу. Даже, скорее, мутные. В смысле пока неопределенные, но уже склонные к негативу.

– Ну не я же, – невозмутимо отозвался Захаров.

– А вместе? – предложила альтернативное решение Вика. Вполне же разумное. И честное.

Захаров только хмыкнул, выудил из кармана пиджака смартфон и уткнулся в него.

– Но… – Вика все еще не верила, что он вот так запросто свалит работу на нее, а сам даже пальцем не пошевелит, если не считать постоянного тыканья в сенсорный экран. – Парни же в физике лучше разбираются.

– Ага, – легко согласился Захаров, не отрывая взгляда от смартфона. – Вот и постарайся. Нам ведь трояки не нужны. Да? Минимум четверка.

И… и…

Он и правда не собирается приниматься за лабораторную, надеется, что Вика все сделает сама, за двоих. Даже так: не надеется, а твердо убежден. А у Вики нет выбора. Не получать же теперь из-за этого урода пару.

Эх, и почему сейчас не химия, а то бы Вика могла «случайно» опрокинуть пробирку с какой-нибудь едкой гадостью прямо на соседа.

Пока возилась с проводками, приборами и прочей странной ерундой, даже вспотела, а Захаров жалкого взгляда не бросил в ее сторону. То ли играл, то ли переписывался с кем-то. Наверное, со своей престарелой подружкой. В общем, отлично проводил время, а Вика страдала над лабораторной.

Что обидно, даже списать не у кого. Физичка не ленилась, готовила разные задания, отличающиеся исходными данными, схемами или условиями задачи, которые повторялись на класс один или максимум два раза. Но не будешь же во время урока бегать по рядам и выяснять, с кем совпало.

Захаров оторвался от своего смартфона только в конце урока, развернулся к Вике:

– Сделала?

Она и рта раскрыть не успела, как парень отработанным уже движением вытянул тетрадку у нее из-под носа, разложил перед собой, принялся переписывать результаты.

Настолько стало паршиво, что даже не захотелось возмущаться и отбирать свою тетрадь, а рука неосознанно потянулась к штативу. Если им треснуть по голове изо всех сил, получится сразу с летальным исходом?

А Захаров вернул тетрадь.

– Спасибо.

Спасибо? Еще и спасибо? Да пусть подавится им. Или засунет… куда подальше.

– В следующий раз сам будешь делать. Я больше не собираюсь…

Он не дослушал. Звонок прозвенел, и Захаров сразу поднялся со стула, зашагал по проходу к учительской кафедре. Пошел сдавать тетрадь для лабораторных работ. А что там возмущенно шипела соседка по парте, его совершенно не интересовало.

Он что, решил, Вика теперь по гроб жизни обязана расплачиваться с ним за пролитый на его одежду йогурт? Не слишком жирно? Она вообще виноватой себя не считает. Подумаешь, чистая случайность. Не нарочно же. А Захаров, похоже, записал ее в вечные должники и теперь намерен пользоваться до самого окончания школы. И Вике никуда не деться. Она же в любом случае уроки будет делать. Не позволять соседу списывать? Прятать тетради? А если он попросит? Точнее, потребует.