Эдит Несбит - Удивительные сюжеты Шекспира

Король Леонт радушно встретил Флоризеля и его невесту. Он был очень любезен с сыном старого друга, однако не мог отвести глаз от Утраты. Видя, как она похожа на покойную Гермиону, он безутешно твердил:

— Моя дочь могла бы стать таким же чудесным созданием, если бы я в своей жестокости её не отослал.

Узнав, что дочь короля по его приказу в младенчестве отвезли в неизвестную страну и оставили на пустынном берегу, старый пастух вдруг подумал, что его Утрата и есть та самая пропавшая принцесса! Он поведал королю Леонту ту давнюю историю, а в доказательство своих слов предъявил драгоценности и письмо. Король пришёл в неописуемый восторг и щедро наградил доброго пастуха.

А что же король Богемии Поликсен? Как и предполагал Камилло, он поспешил на Сицилию вслед за сыном, чтобы помешать ему жениться на Утрате (и, конечно, взял Камилло с собой). Но, узнав, что простая пастушка оказалась принцессой и дочерью его старого друга, Поликсен с радостью дал благословение на этот брак.

Однако даже счастливое обретение Утраты не утешило Леонта. Он по-прежнему винил себя в смерти жены, которая могла бы сейчас вместе с ним радоваться счастью их дочери. Леонт вновь и вновь повторял в тоске: «О Гермиона!», целовал Утрату и её жениха, принца Флоризеля, просил прощения у Поликсена, благодарил старого пастуха за всё, что тот сделал для его дочери…

И тут к Леонту обратилась Паулина, к которой король все эти годы был особенно добр, помня о её привязанности к покойной Гермионе.

— У меня есть статуя королевы, над которой много лет трудился великий итальянский скульптор Джулио Романо, — сказала Паулина. — Она стоит у меня в доме, в отдельной нише. После смерти Гермионы я захожу туда по несколько раз на дню. Не желает ли ваше величество взглянуть на статую?

Леонт, Поликсен, Флоризель и Утрата в сопровождении Камилло и придворных отправились в дом Паулины. И вот перед ними тяжёлый пурпурный занавес. Взявшись за его край, Паулина произнесла:

С этими словами она отдёрнула занавес. Король впился взором в прекрасную статую покойной жены, не в силах вымолвить ни звука.

— Я высоко ценю ваше молчание, — сказала Паулина. — В нём больше изумления, чем в словах. Но отвечайте — похожа ли она?

— Вылитая Гермиона! — ответил потрясённый король. — Но в жизни она была моложе, у неё не было морщин.

— О да! — согласился Поликсен.

— В этом отразилось искусство скульптора, — ответила Паулина. — Он изобразил её такой, какой она была бы теперь.

Леонт всё никак не мог оторвать глаз от статуи.

— Если б я знала, государь, — сказала Паулина, — что бедное изваяние вас так взволнует, то никогда бы его вам не показала.

— Не закрывай завесы, — только и мог вымолвить Леонт.

— Довольно, не смотрите так пристально, не то вам придёт в голову, что она движется.

— Пусть! Пусть! — воскликнул король. — Смотри, она как будто дышит!

— Нет, лучше уж я задёрну занавес, — сказала Паулина, — а то вам покажется, что статуя жива.

— Ах, Паулина, — ответил Леонт, — жаль, что мне так не казалось все минувшие годы!

— Если вы выдержите такое потрясение, я заставлю статую спуститься вниз и взять вас за руку, — сказала Паулина. — Но я боюсь, что вы сочтёте это колдовством.

— Делай всё что угодно — я буду только счастлив, — ответил король.

И вот, к изумлению присутствующих, статуя сходит с постамента, спускается по ступенькам и обнимает короля, а он в ответ обнимает и целует её — ведь это вовсе не статуя, а живая, настоящая Гермиона, его королева! Все эти годы она тайно жила в доме Паулины, не открываясь мужу: она знала, что Леонт раскаивается, но не могла простить ему потери новорождённой дочери.

Теперь, когда Утрата нашлась, Гермиона простила мужа, и они вновь стали одной семьёй. Наградой Леонту за долгие годы раскаяния стал тот миг, когда он вновь заключил любимую жену в объятия.

А Флоризель и Утрата сыграли свадьбу и жили вместе долго и счастливо.

[17] Мою любовь словами не опишешь … — Из перевода О. Сороки. Далее цитируется перевод Б. Пастернака.

В давние времена в Англии царствовал король Лир. Он был стар, устал править королевством и желал лишь одного: спокойно прожить остаток своих дней рядом с тремя любимыми дочерьми. Две из них уже были замужем: одна за герцогом Альбанским, другая за герцогом Корнуэльским, а на руку и сердце младшей дочери претендовали герцог Бургундский и король Французский. Лир созвал дочерей и объявил, что намерен разделить королевство между ними.

— Но сначала, — сказал он, — я хочу узнать, насколько велика ваша любовь ко мне.

Старшая дочь, Гонерилья, — злая, порочная и вовсе не любившая отца — ответила так:

— Я люблю вас так же, как моя сестра, и даже ещё больше, — сказала вторая дочь, Регана, — мне ничего не нужно, кроме как любить вас.

Лир остался доволен признаниями Реганы. Наконец он обернулся к младшей дочери, Корделии:

— Ну, моя радость — меньшая по возрасту, но не по силе отцовской любви: ведь тебе я оставил лучшую часть королевства. Что скажешь мне ты?

— Ничего, государь, — ответила Корделия.

— Из ничего не выйдет ничего , — предостерёг отец. — Подумай и скажи ещё раз.

И Корделия сказала:

— Я вас люблю, как долг велит, — не больше и не меньше .

Корделия не могла ответить иначе: ей было противно слышать, как сёстры клянутся в любви к престарелому отцу, на самом деле не испытывая к нему даже простой благодарности.

— Я ваша дочь, — сказала она, — вы меня растили и любили. Я в благодарность плачу вам тем же: люблю вас, слушаюсь и уважаю.

Лир, который любил Корделию больше других дочерей, расстроился и обиделся, — ведь от неё он ждал ещё более возвышенных слов, чем от её сестёр.