Сергей Розанов - Приключения Травки [Художник И. Гринштейн]

А Травка в вагоне крепко спал, свернувшись на лавочке. Снаружи его не было видно.

Ночью в парк стали собираться вагоны.

Пришла ночная смена рабочих.

Уборщица Марья Петровна выметала вагоны и тряпкой протирала стекла окон. Она первая увидела спящего Травку:

- Батюшки, что же это такое? Мальчик в вагоне спит! Кто же его здесь оставил? Вставай, мальчик! Мальчик!

Травка повернулся и сквозь сон пробормотал:

- Мамочка, я никуда больше не поеду. Только дай мне поспать…

Марья Петровна взяла Травку за плечи и сильно потрясла.

Травка открыл глаза, увидел незнакомую женщину в сером платке, испугался и громко закричал:

- Мама! Мама!

- Ну что ты, мальчик, не бойся! - ласково сказала Марья Петровна. - С мамой ехал? Как же она тебя забыла?

- Нет, я один ехал, - сказал Травка и всхлипнул.

Ему вдруг стало очень жалко себя. Он вспомнил, что потерялся еще утром, подумал, что никогда уже больше не увидит маму и папу, и горько заплакал:

- Хочу домой!.. К маме…

Марья Петровна забеспокоилась: что делать с мальчиком глубокой ночью?

Травка плакал все сильней и сильней.

Тогда Марья Петровна сказала:

- Ах ты, горе ты мое! Ну, не плачь! Утром найдем твою мамочку. Как звать-то ее, знаешь?

- Зна-а-а-аю…

- Вот утром встанешь, спросим адрес в справочном бюро, и я отвезу тебя к мамочке.

- Да я сам знаю адрес! - чуть не закричал Травка от обиды. - Что же я, совсем глупый, что ли? Петровский парк, Новые дома, корпус…

- И, батюшки, - перебила его Марья Петровна, - теперь повсюду новые дома. Которые и старые были, и те обновляются. Разве уж совсем подряхлели, так те на слом, а жителей переселяют опять же в новые дома… Пойдем, милый! Ты у меня сейчас отдохнешь…

И она повела Травку по трамвайному парку.

Травке очень хотелось спать, но, когда он вышел из вагона, и сон и слезы прошли совершенно.

Ему никогда не приходилось видеть столько трамвайных вагонов сразу.

Вагоны стояли длинными рядами. Куда ни поглядишь - всюду вагоны и вагоны.

Высоко над ними была стеклянная крыша. Над крышей чернело ночное небо. Но в парке было светло, как днем. Под крышей висели громадные фонари. Они светили так, что на них было больно смотреть.

На земле, между трамвайными рельсами, чернели глубокие канавы.

Травка заглянул в одну такую канаву. Там стоял рабочий.

Рабочий крикнул:

- Давай!

Трамвайный вагон двинулся и наехал на рабочего сверху. Травка нагнулся под колеса вагона посмотреть, что будет дальше. Рабочий стоял под трамваем. В одной руке у него была электрическая лампа в проволочной клетке, а в другой - молоток на длинной ручке. Он постукивал молотком, словно доктор, выслушивающий больного.

- Что это он там делает? - спросил Травка.

- Механизмы проверяет, - ответила Марья Петровна. -Проверяет по звуку, не треснуло ли что, не износилось ли, не нужно ли лечения - ремонту, по-нашему говоря… И пойдем-ка мы с тобой, сынок, в тепло, ляжешь ты спать… А то гляди остынешь и сам потребуешь ремонта… А виновата будет Марья Петровна. Недоглядела, скажут, за ребенком.

Она провела Травку в сторожку. Там было очень жарко. В углу сидел сторож и курил папироску.

- Вот, приемыша к тебе привела, - сказала Марья Петровна. - Пусти переночевать.

- Откуда ты его взяла-то? В трамвае, что ли, кто забыл? Надо бы позвонить в милицию.

- А что ребенка ночью по милициям таскать? Проспит здесь до утра, а там видно будет. Утро вечера мудренее.

- Ну что ж, - согласился сторож, - пусть переночует. Погода нынче не очень морозная, мне моя одежина не потребуется. Вот мы сюда его положим, возле печки.

Сторож постелил прямо на пол свой огромный тулуп.

Марья Петровна сняла с Травки валенки и курточку. Травка лег на тулуп и положил голову на подушку, сделанную из валенок и курточки. Марья Петровна покрыла его своим большим теплым платком, сказала: «Ну, спи!» - и ушла.

Травка остался один со сторожем и стал вслух думать:

- Паровоз ходит потому, что там пар. Электровоз - потому, что там электричество. А трамвай почему ходит?

Травка открыл глаза. Сторож смотрел на него и улыбался.

- Что, сынок, не спится в чужом-то месте? Лежишь и сам с собой разговариваешь.

- Я думаю: отчего трамвай ходит?

- Трамвай-то? Это я тебе расскажу. Я его, можно сказать, как свою избу в деревне, знаю. Облазил все. От дуги до моторов в вагоне. Трамвай ходит от электричества. С электростанции идет по проводам электрический ток. На трамвае - дуга. По дуге ток проходит, попадает в мотор, а потом уходит в рельсы. Ну, мотор и вертит колеса. Вагоновожатый стоит на передней площадке. Там перед ним аппарат устроен, вроде тумбочки с виду. Контроллер называется этот аппарат. Вожатый поворачивает ручку. Больше ручку повернет - трамвай идет быстрее. Повернет ручку обратно - ток не попадает в мотор, трамвай сам под гору катится. Тут уж нужно тормозить. Вот какие дела бывают - без всякого тока трамвай идет! Не зевай только, останавливай, когда нужно.

Травка заинтересовался; оказывается, можно проехать целую улицу без всякого мотора, если улица хоть чуть-чуть под горку! Или с разбегу проехать, если рельсы хорошие. А если совсем без рельсов?..

- А троллейбус отчего ходит? - спросил Травка.

- Троллейбус небось все равно что трамвай. Вместо дуги у него на крыше две удочки. По одной ток проходит в мотор, по другой уходит из мотора. Рельсы ему не нужны, дороги теперь у нас гладкие. Куда руль повернешь, туда он и поедет на резиновых шинах. Лишь бы удочки не сорвались с проводов.

- А в метро поезд почему ходит? Там ни дуги, ни удочек на крыше. Одни рельсы.

Сторож был хороший старик. Он любил поразговаривать и с удовольствием отвечал Травке:

- Это ты хорошо сказал, что там одни рельсы. Там есть и третий рельс. По нему-то электричество и идет, как по проводу. Он помещается сбоку и прикрыт деревянной коробкой. Очень большое напряжение тока в этом третьем рельсе! На коробку, например, без калош становиться нельзя. И работать там нужно в резиновых перчатках. А вместо дуги там есть такая лапка, вроде лопаточки. Она скользит по третьему рельсу, и с нее ток попадает в мотор.

- Вот как? - сказал Травка. - А я и не думал даже…

- Конечно, так, - подтвердил старик. - Да ты, парень, не смотри, что я сторож. Я раньше сам работал помощником слесаря по ремонту моторов. Я медали имею за доблестный труд и за оборону Москвы. Это меня фашист рабочей способности лишил: левые рука-нога плохо слушаются. Как бросил сюда бомбу стервятник - что было! На этом самом месте комната отдыха была и мастерские. А теперь, вишь, моя сторожка стоит. А мастерские - вон они, рядом, лучше прежнего выстроены. А еще недавно были сплошные развалины. Ты во время войны-то где был? Или ты маленький еще, не помнишь войны?.. Да ты что, спишь? Эй, паренек!