Борис Никольский - Солдатская школа [Рассказы]

А о чём мог рассказать Верёвкин?

Разве что о том, каким красивым почерком переписывает он разные бумаги!

И тогда он пошёл к командиру и попросил, чтобы его перевели в танковое подразделение.

И командир всё понял и даже похвалил Верёвкина за то, что тот больше не ищет лёгкой жизни.

— И вот теперь, — сказал бывший писарь Верёвкин, — скоро мне разрешат водить настоящий танк…

Он вздохнул и снова сел за рычаги.

А я осторожно закрыл за собой дверь и пошёл дальше.

Я шагал и думал о писаре Верёвкине и не заметил, как очутился возле одноэтажного квадратного здания.

Я вошёл в это здание и удивился ещё больше, чем полчаса назад, когда увидел Верёвкина с его игрушечным танком.

Здесь был бассейн.

А возле бассейна стояли солдаты.

Неужели это тоже танкисты? А может быть, моряки-подводники? Или спортсмены-аквалангисты? Или водолазы?

Такой был у них вид.

Спасательные пробковые жилеты аккуратно затянуты тесёмками. Резиновые маски на лицах. Большие противогазные коробки на груди. И сами раздеты до трусов.

Разве догадаешься, что это танкисты?

Дело ли танкистов лазать под воду?

— А как же! — сказал мне офицер, руководитель занятий. — Это раньше танки умели ходить только по суше. А теперь и под водой, по дну реки научились ходить. Вот и танкистам обязательно надо уметь работать под водой. На всякий случай. Мало ли что может приключиться.

Конечно, я сразу забыл, что мне нужно искать сержанта Пирожкова. Я стоял возле бассейна и наблюдал за всем, что здесь происходит.

И вот что я увидел.

Двое солдат надели маски и исчезли под водой. Только лёгкие большие поплавки теперь качались на поверхности. Да сигнальные верёвки тянулись из-под воды. Поплавок побежит вперёд — значит солдат под водой вперёд двинулся. Замрёт поплавок на месте — значит солдат остановился.

Под водой солдаты, оказывается, не просто бродили, как душе угодно. Они работали.

Один поднял тяжёлый стальной трос и поволок за собой.

И другой солдат тоже взял стальной трос.

Два поплавка двинулись по воде.

А рядом со мной стоял старшина и внимательно смотрел на часы.

Пять минут. Семь. Десять… Сколько же солдаты продержатся под водой?

Наконец-то всё. Отлично. Можно вылезать.

Солдаты выбрались из воды. Сняли маски. У них были красные, распаренные лица, словно после бани. Но смеялись солдаты весело. И отряхивались, точно после купания в речке.

И я подумал: «Вот это занятия! Просто не занятия, а одно сплошное удовольствие!»

И мне во что бы то ни стало захотелось тоже опуститься под воду.

Конечно, я тут же сказал об этом командиру.

Командир пристально посмотрел на меня.

— А сумеете?

— Да что ж тут не суметь! — усмехнулся я. А про себя подумал: «Что, я не нырял никогда, что ли? Подумаешь — сложность!»

— Ладно, — сказал командир. — Только если что — сразу за сигнальную верёвку дёргайте.

Я разделся, надел спасательный жилет, примерил противогазную маску. Зажал нос проволочным зажимом, в рот вставил резиновый загубник — это для того, чтобы дышать только ртом.

Старшина ловко обвязал меня вокруг пояса верёвкой. Я покосился через противогазные очки на эту верёвку, но ничего не сказал: надо — так надо.

В руки мне дали груз — мешок с песком.

А это для чего ещё?

Ах да, это чтобы вода меня на поверхность не выталкивала.

И я начал спускаться по железной лесенке.

Осторожно ступил на дно. Сделал шаг, другой. Ничего, вроде бы получается.

Только дышать тяжело. Давит вода на грудь.

Ещё шаг, ещё…

И тут вдруг сбился с дыхания. Сразу почувствовал — мало воздуха! Начал хватать воздух ртом — ещё хуже! Словно подушку мне на лицо положили.

Оглянулся по сторонам — кругом вода колышется. Одинаковая. Куда идти?

В ушах зазвенело. В глазах тёмные круги пошли.

Ещё не хватало, чтобы меня за верёвку вытягивали!

Бросился в одну сторону, в другую — совсем запутался.

«Спокойнее, — говорю себе, — спокойнее».

Ещё раз огляделся и сквозь воду угадал чёрные перекладины лесенки. Значит, совсем недалеко отошёл.

Выбрался из бассейна, стянул маску. Ах, как хорошо — свежий воздух! Дыши — не надышишься!

Командир спрашивает:

— Ну как?

— Ничего, — отвечаю.

Но он, наверно, по моему лицу и сам всё понял.

— В первый раз, — говорит, — всем трудно бывает. Без тренировки.

Потом я вытирался полотенцем и с уважением посматривал на солдат, которые готовились спускаться в бассейн. Я-то и пяти минут под водой не пробыл, а выскочил, как пробка. А они сколько работают! Да ещё тяжеленный трос таскают! Каково им?

И ещё я думал про себя:

«Со стороны-то, выходит, любое дело лёгким кажется. Пока сам не попробуешь».

После бассейна я отправился на полигон. На полигоне танкисты учатся стрелять. Если говорить откровенно, не очень-то я надеялся отыскать там сержанта Пирожкова. Но побывать у танкистов и не увидеть, как они стреляют, — с этим я не мог смириться.

На полигоне было жарко и пыльно. Танки, грохоча, трогались с места. Пыль тянулась за ними, клубилась и долго не оседала. Броня танков казалась не зелёной, а серой.

Но вот вдалеке, впереди поднимались мишени — плоские тёмно-зелёные макеты противотанковых пушек. Гремел первый выстрел, и танки тотчас же исчезали в облаках пыли, точно в дымовой завесе. Только огненные вспышки выстрелов разрывали это облако. Гром разносился над полигоном.

Как отыскивали наводчики в этой пыльной буре мишени? Как механики-водители не сбивались с пути? Для меня это оставалось загадкой.

А тут ещё поднялся ветер. Пыльные вихри понеслись над полигоном.

Танкисты, те, кто ждали своей очереди стрелять, нервничали.

— Не повезёт, так уж не повезёт, — переговаривались между собой солдаты. — Вчера соседняя рота стреляла — и дождичек утром прошёл, пыль прибил, и ветра не было… Знай себе стреляй…

И тут возле танкистов появился молодой весёлый лейтенант, комсорг полка. Был он в чистенькой гимнастёрке, с командирским планшетом на боку. А в руках держал блестящий фотоаппарат.

— Ну что, орлы? — весело сказал он и щёлкнул фотоаппаратом. — Носы повесили? Погода не нравится? Ветерка испугались?

Он опять нацелился на танкистов своим аппаратом.

— Выше головы! Снимаю!

Конечно, что ему было не шутить: аппаратом щёлкать — это не из пушки стрелять!

Солдаты что-то отвечали, но я уже не слушал их разговор. У меня были свои заботы. Мне непременно надо было найти командира. Ведь одно дело — смотреть на стрельбы со стороны, а совсем другое — самому оказаться в танке. Только кто же меня пустит в танк без разрешения командира?