Ксения Драгунская - Кот Барбосный. Весёлые рассказы

Когда папа говорил «ку-ку», это значило, что он очень сильно не согласен с бабушкой или мамой.

– Мы их подкормим, приручим, они как-то похорошеют, попушистят, приобретут товарный вид, и мы их продадим, – хозяйственно решил папа.

– Котят? В деревне? Продадим? Ку-ку! – сказала мама.

– В любом случае, мы должны их со-ци-а-ли-зи-ро-вать, приучить жить и общаться с людьми, – решил папа. – Наверное, пока в доме никого не было, сюда пробралась кошка и принесла котят. Когда они чуть-чуть подросли, кошка ушла по своим кошачьим делам, с кошками это бывает. Пока эти кошкины дети не совсем привыкли быть дикими, мы должны их приручить и приучить жить в цивилизованном обществе, где никто ни на кого не шипит и не рычит. Надо сгонять на ближайший строительный рынок и прямо так и спросить – брезентовые рукавицы, большой рыболовный сачок и прочие приспособления для социализации котят. Потому что у них никого нет из родных и близких, кроме нас. И мы должны о них заботиться и вырастить их хорошими, воспитанными, сознательными котами.

Но котята и не думали «социализироваться». Папа, мама и Оля в брезентовых рукавицах устраивали настоящую охоту. Когда удавалось изловить котят, они орали, шипели, царапались и выкручивались из рук. Но всё равно они были очень смешные и милые. Назвали их Хыка, Рычалка, Фуська, Акакий и Алексей Вениаминович. Алексея Вениаминовича так назвал папа в честь своего школьного учителя по труду, потому что у котёнка были точно такие же бедные, несчастные глаза, как у человеческого Алексея Вениаминовича по понедельникам.

Папа нашёл в сарае отличный старый чемодан, и Оля устроила там для котят домик, а рядом – столовую с разноцветными мисочками. Котята понемножку приручались. Иногда после кормления их удавалось даже взвесить в большом бумажном пакете из какого-то модного магазина. Понемножку они забывали, что надо шипеть, убегать и бояться, и спокойно играли на полу, пока бабушка не кричала «кыш» диким голосом.

– Инесса Вадимовна, вы нам всю дрессуру портите, – огорчался папа. – Прикинулись бы лучше старым чемоданом. У вас получится, я знаю.

У папы и Оли уже было своё «ноу-хау». Если сидеть смирно, особенно в мягком свитере, то котята думают, что ты какое-то кресло или ещё что-то мягкое и приятное, и не боятся по тебе ползать. Главное, притвориться чем-то неподвижным и мягким.

Когда папа, обвешенный котятами, сидел у камина и смотрел в огонь, лицо у него было такое спокойное и доброе, какого никогда не бывало в Москве, и Оля спросила:

– Ты что такой счастливый? Прямо как будто сбылась твоя заветная мечта.

– Вот именно! Только никому не говори, – серьёзно попросил папа. – Потому что взрослому дяде положено мечтать попасть в журнал «Форбс» или жениться на фотомодели.

– Ещё не хватало! – решила Оля. – Мы с тобой одну маму переспорить не можем, а тут фотомодель вдобавок! А вдруг она котят не любит?

– Подумать страшно, – согласился папа. – Так что моя заветная мечта всегда, с самого детства, была такая – сидеть в деревянном доме подальше от Москвы и смотреть, как горит камин. Чтобы рядом была ты, и чтобы по нам ползали пёстрые котята.

– В детстве ты не знал, что у тебя буду я, – поправила Оля.

– Ку-ку! – сказал папа. – Может, и не знал наверняка, но мечтал очень сильно, ясно? Каждый нормальный мальчик мечтает, чтобы у него была своя собственная родная девочка, которая его понимает. Сестрёнка. Или, когда он вырастёт – дочка. Просто он никому об этом не говорит. Даже самому себе – не всегда.

С котятами было весело, но человеческих друзей всё равно не хватало. Новый дом стоял на краю деревни, и вся деревенская жизнь шла в стороне – там тренькали велосипедные звонки, иногда сигналили машины, слышалась музыка и взвизги со стороны озера или колокольный звон из церкви. К тому же папа и мама уехали в Москву на целых десять дней, а бабушка никуда не отпускала Олю (кругом маньяки) и не разрешала брать в руки котят (глисты-лишаи-блохи). А ведь смотреть на целых пятерых котят и не брать их в руки, не чесать за ушками и не трогать своим носом их розовые или серые носики – настоящее мученье, а не жизнь. Поэтому, как только вернулись мама и папа, Оля пристала к ним, что хочет с кем-нибудь подружиться.

– Да! – согласился папа. – Надо тебе завести здешних друзей. Сейчас займёмся.

– Только через мой труп! – бабушка на всякий случай схватилась за сердце и побелела, словно собиралась прямо сейчас превратиться в труп. – Деревенские, они научат.

– Мам, ты что? – удивилась Олина мама. – У тебя у самой бабушка была деревенская. Прабабушка Фрося. И чему плохому она тебя научила? Пироги, что ли, печь?

– Друзья вообще должны быть разные, – решил папа. – Если они все, как ты, и родители у них такие же, как твои, это неинтересно. Вот у моих одноклассников родители были, это да! У кого артисты, у кого учёные, у кого пьяницы, у кого продавцы в угловом. И ничего, нормально все дружили. А мои самые лучшие друзья были Вера Лобанова и Вовка Бузько! Вовкин папа был академик. Кстати, сын деревенского учителя, – папа строго посмотрел на бабушку. – А у Веры вообще никакого папы не было, а была только мама-медсестра. Мы с ними втроём в театральном кружке занимались. Однажды мы ехали в троллейбусе, в разных концах, народу полно, скучно… И мы стали строить друг другу страшные рожи. И таких рож настроили, что все вышли. Мы одни остались в троллейбусе и ехали дальше, как цари.

– Митя, вы бы рассказали ребёнку что-нибудь положительное из своего детства, – посоветовала бабушка. – Дали бы хороший пример. Что вы про всякое хулиганьё…

– Всё ты выдумываешь, – решила мама. – Не бывает таких рож, которых все пассажиры испугаются. Или там одни слабонервные бабульки ехали? Небось, объявили, что троллейбус в парк идёт, а вы прослушали и остались одни, драмкружок лопоухий…

– А где они сейчас? А у них дети есть? – заволновалась Оля.

– В канаве очутились, – подсказала бабушка.

– Не знаю, – сказал папа. – Верин маленький домик снесли, она переехала куда-то в новый район, телефон изменился, а мобов тогда не было. Вовка после восьмого пошёл в математическую школу. Потерялись как-то. Надо на фейсбуке посмотреть.

Издалека послышался колокольный звон.

– Опять, – простонала бабушка.

В Москве тоже была церковь совсем рядом с домом, и это ужасно не нравилось бабушке.

– Спать не дают! – всегда возмущалась она в Москве. – Вчера еле уснула – сперва передачу смотрела интересную, про микробы в колбасе, потом фильм про маньяков, потом ток-шоу, про то, что кругом враги, прямо разнервничалась вся… Еле уснула… А с утра пораньше эти звонить начинают…

– Вот! – обрадовался папа. – Идём в церковь! За друзьями! У священников всегда полно детей! Оля, надевай юбку, причешись, и найди подходящие тряпочки для заворачивания котят.