Софья Могилевская - Мой папа - волшебник

И вот они все трое - папа, Машенька и Саша - сидят на корточках вокруг корзинки, в которой барахтается рыжий щенок.

- Откуда он? - спросил папа.

- Лена дала. У них много-шесть штук. Хороший?

- Очень!

- Уж как я боялась, что он в вагоне заплачет. Ведь голодный.

- Всё-таки как геометрия?-опять спросил папа.

- Ах, папочка! Ведь я сказала - нормально, пятёрка. А ты всё геометрия да геометрия. Ты только погляди, какой бутузик-карапузик!.. Сашка, ты рад?

- Ему нужно скорее молочка,- сказал Саша и взялся за ручку корзины.- Мама и бабушка тоже будут рады…

Папа несёт Машенькин портфель, а Маша и Саша корзинку, на дне которой скулит и плачет голодный пёсик. А у калитки их уже поджидают мама и бабушка. Не вытерпели. Тоже вышли прогуляться.

- Скорей-скорей, ему нужно дать тёплого молока,- сказала мама, когда заглянула в корзинку и увидела щенка.- Он ведь голодный.

- Лучше я сама,- сказала бабушка.- Ведь надо чуть тёплого, чтобы не обжёгся.

Как его назвали? Да очень просто - Кузька.

Папа сидел на скамейке рядом с крыльцом. Саша примостился на ступеньках крыльца, Кузька дремал на солнышке, изредка открывал то один глаз, то другой. Все на месте? Все, все, можно дальше спать…

Папа читал газету, а у Саши было много разноцветных карандашей - и красных, и жёлтых, и синих, и зелёных. Всяких. И он всё никак не мог придумать: какая же была птичка Пик-вили-ви, про которую ему рассказывала Машенька?

А птичка эта была очень волшебная, сказала ему Маша. Если её хорошо нарисовать, она вдруг зачирикает, запрыгает и даже начнёт из рук клевать крупку.

- А у тебя она чирикала? - спросил её Саша.

- Ни разу,- ответила Маша.- Ни разу я её не нарисовала так, как надо…

- Наверно, она должна быть очень зелёная,- шёпотом сказал себе Саша.

Он взял зелёный карандаш и нарисовал два зелёных крылышка, зелёный хвостик и острый зелёный клюв. Получилась очень хорошая зелёная птичка!

- И деревья в лесу пусть тоже будут зелёными,- прошептал Саша и нарисовал вокруг зелёной птички много зелёных деревьев.

И вдруг…

Что ж это такое? Вдруг зелёная птичка куда-то спряталась. Будто её и вовсе не было. Остались только одни зелёные деревья, а среди них нипочём не найти зелёной птички.

- Может, она была очень красная? - сказал себе Сашенька.

Он взялся за красный карандаш. И опять нарисовал два красных крыла, красный хвостик и красный клюв. Получилась очень красивая красная птичка. Но когда Саша принялся рисовать красным карандашом красный лес, опять… Пропала красная птичка! Потерялась среди красных деревьев. Значит, опять никакая не волшебная и вовсе не Пик-вили-ви… Он взял синий карандаш и нарисовал птичку очень синюю. И тут папа его спросил:

- Шушарик, ты что шепчешь, что колдуешь?

Иногда папа Сашу называл Шушариком. А почему, Саша не знал. Но если папа так хотел, значит, так надо.

И Саша сказал:

- Я не колдую, я рисую птичку Пик-вили-ви, а она всё прячется.- И он показал папе зелёный лес с зелёной птичкой, и красный лес с красной птичкой, и синюю птичку, которая не летала в синем лесу, потому что пока ещё леса не было…

- Не мудрено, что она прячется,- сказал папа.- Пусть твоя синяя птичка летает в жёлтом лесу, тут уж ей некуда будет деваться.

Сашенька тотчас нарисовал вокруг синей птички жёлтый- прежёлтый лес и увидел, что его птичка весело летает и прыгает среди жёлтых деревьев. А потом он нарисовал ещё другую синюю птичку, которая села на самое большое жёлтое дерево. А ещё одна села на жёлтую ветку жёлтого дерева. И стало много-много синих птиц в его жёлтом осеннем лесу.

- Вот их сколько! - сказал Саша.- Посмотри…

Папа отложил в сторону газету и вдруг спросил:

- А хочешь, я покажу тебе настоящую птичку…

- Пик-вили-ви? - воскликнул Саша.

- Может быть, и Пик-вили-ви,- сказал папа.- Кстати, откуда ты знаешь про такую птичку?

- Мне Машенька рассказала.

- Так я и думал. Когда она была совсем маленькой, она всё время рисовала эту птичку. Ну, пойдём, я покажу тебе…

- Пик-вили-ви,- подсказал Саша.

И они пошли с папой в тот угол сада, где росла малина вперемешку с крапивой. Но сейчас Саше было не до малины и не до крапивы. Сейчас они с папой пробирались в самую чащу малиновых кустов, и Саша не обращал внимания ни на ягоды, которые и тут и там висели среди листьев, ни на крапиву, которая то и дело больно покусывала голые коленки.

Среди самой густой чащи малиновых кустов папа остановился. Прижал палец к губам и сделал глазами: молчок, ни слова. Саша кивнул, хотя ему не терпелось поскорей увидеть птичку Пик-вили-ви.

Тогда папа показал глазами на самый густой малиновый куст, и Сашенька, приглядевшись, увидел крохотное гнездо, которое прицепилось между ветками. Оно было аккуратно свито из разных сухих травинок.

Саша рванулся было подойти поближе к этому аккуратному гнёздышку из сухих травинок, но папа положил ему на плечо руку. И Саша понял: стоп! Туда нельзя!

И он стал смотреть во все глаза. А рот прикрыл ладошкой, чтобы не говорить, хотя ему очень хотелось спросить папу про гнёздышко.

И вдруг что-то зашуршало над его головой. Ш-ш-шр… И он увидел птичку, которая, вылетев из-за его спины, опустилась на ветку возле гнезда. Она, эта птичка, была очень маленькая. С голубой грудкой. В чёрном картузике. И с белыми щёчками. А глазки у неё были - две чёрные блестящие бусинки.

И снова - ш-ш-шр… И вторая, точь-в-точь такая же, вылетела из-за его спины и тоже опустилась на ветку рядом с гнездом.

И обе они стали громко и сердито перечирикиваться, вертеть головками, будто переговаривались между собой.

«Пик-пик-пик,- чирикала одна.- А они зачем тут?»

«Вили-вили-вили-ви,- отвечала ей другая.- Не знаю!»

Это они про папу и Сашу.

«Пик-пик-пик,- чирикала первая.- Скоро они уйдут?»

«Вили-вили-ви,- отвечала ей другая.- Не знаю, не знаю, не знаю».