Иван Василенко - Артемка

Он уже протянул руку, чтобы раздвинуть портьеру, но в это время она распахнулась сама и, чуть не сбив Артемку с ног, на арену промчалась огромная бело-розовая свинья. Лысый взвизгнул, вскочил на свинью верхом, а руками схватил ее за уши. Пронзительно вереща, свинья помчалась по кругу, а лысый залаял так, что Артемка даже оглянулся - не гонится ли за ним собака.

«Ну, цирк!» - удивился Артемка.

Он раздвинул портьеру, сделал несколько шагов и остановился. Направо и налево, закругляясь, шел коридор. Откуда-то скупо пробивался дневной свет. Подумав, Артемка повернул направо. По одну сторону смутно вырисовывались деревянные переборки, как в конюшнях; другая стена была глухая. Артемка остановился, прислушался.

За одной из переборок он услышал сдержанный говор. Думая, что здесь и находится хозяин, Артемка осторожно приоткрыл дверь и очутился в небольшой разукрашенной афишами комнате. На топчане, лицом вниз, лежал огромный человек в желтых ботинках на толстой подошве и всхлипывал. Шея и руки его были иссиня-черные, а волосы курчавые и тоже черные. Чуть поодаль на табуретке сидел дед с большой розовой шишкой на лысой голове и утешающе говорил:

- А ты не обращай внимания, не расстраивай себя. Все они жулики и фараоны. Плюнь!

«Наверно, американские», - подумал Артемка про ботинки. А о самом человеке решил так: «Какие-то жулики и фараоны вымазали ваксой ему руки и шею, оттого он и плачет. А деду шишку набили».

Мужчина повернулся, и Артемка увидел, что и лицо у него было черное.

- Он мне сказал: «Ти черный дьявол. К твой черний морда никакой белий краска не ляжет. Это, - сказал, - нигде не бил, чтоб черний рожа играл белий человек».

«Негр!» - догадался Артемка.

- Дурак он, потому так и говорит, - отвечал дед. - Плюнь!

- Он мне сказал: «Ти борец, ти не есть актер. Публик смеяться будет».

- Ну и дурак! Другие же борцы играют!

- Я сказал: «Другие борци играют». Он сказал: «Другие борци белий, а ти черний».

После этих слов негр опять всхлипнул и горестно, как-то по-старушечьи, закачал головой.

Артемке стало жалко его.

- Эх, - сказал он, - как обидели человека!

Дед и негр одновременно повернулись к дверям.

- Чего тебе, хлопчик? - спросил дед.

- Пантомиму принес, - сказал Артемка. - За приличное вознаграждение.

- Пантомиму?.. - Дед подумал и решительно сказал: - Не требуется. Неси в театр. Там, может, примут.

- Зачем в театр? - поднялся негр. - Ти «Бульба» нашел?

- «Бульбу».

- Эта пьяная Самарин потеряла.

- А-а, - догадался дед, - это про которую в газете объявляли? Где же ты нашел?

- В песке, на берегу.

- Ишь, куда его нелегкая носила! Это он угорел от водки и полез ночью в море. Ну, неси хозяину. Пойдем, я покажу где.

- А вы не хозяин? - спросил Артемка.

- Я? - удивился дед. - Нет, хлопче, я не хозяин, я сторож. А хозяин сбоку кассы сидит. Все опасается, как бы кассир не убежал. Вот и хозяин, а тоже вроде сторожа. Ну, пойдем. Сейчас он тебе монету отвалит, держи карман!

Артемка пошел вслед за сторожем по коридору. Узнав, что дед - сторож, Артемка перешел на «ты»:

- Кто это тебе, дед, шишку набил?

- Шишку? - Дед провел рукой по голове и добродушно ответил: - Она у меня, хлопче, отроду тут сидит. Только раньше ее волосья закрывали, а теперь волосья, понятное дело, вылезли.

- А тот негр, чего он плачет?

- Роли не дают, вот он и плачет.

- А тебе дают? - спросил Артемка, думая таким образом узнать, что такое роль.

- Моя роль - в колотушку стучать да смотреть за вашим братом, чтоб чего не сперли.

- А разве крадут?

- А то кладут? - Дед показал на дверь: - Сюда вот иди, тут он.

На двери, как и на Артемкиной вывеске, надпись была сделана от руки и тоже, вероятно, разведенной в воде сажей: «Дирекция».

Артемка приоткрыл дверь. За столом сидел смуглый человек с горбатым носом и щелкал на счетах.

- Чего тебе, мальчик? - спросил он сюсюкая.

- Пантомиму принес за приличное вознаграждение, - сказал Артемка и подошел к столу.

Мужчина взял книгу, внимательно осмотрел ее:

- Где ты нашел?

- В песке, на берегу.

- О, хороший мальчик, хороший! Ну, иди.

- Куда?

- Домой иди, чтоб мама не беспокоилась.

- А вознаграждение? - удивился Артемка.

В свою очередь, удивился и мужчина:

- Какое вознаграждение?

- Приличное, вот какое! - ответил Артемка.

- А-а! - вспомнил хозяин. - Можно, это можно.

Он обмакнул перо, что-то написал и подал Артемке маленький листок бумаги.

- Что это? - спросил Артемка, недоверчиво глядя на листок.

- Контрамарка. Придешь сегодня вечером на галерку. Бесплатно.

- И все?

- Все, - ответил хозяин.

- А деньги?

- Деньги? - У хозяина поднялись вверх брови, выпучились, как у рака, глаза. - О, какой нехороший мальчик, какой нехороший мальчик, тца-ца-ца!..

Артемка вспомнил, каким видел себя в зеркале, и пошел к двери.

Нельзя сказать, чтобы Артемка очень огорчился. Конечно, деньги ему пришлись бы кстати: он отощал, да и поизносилось на нем все. Но попасть на представление в цирк тоже неплохо.

Едва стало темнеть, как Артемка ходил уже вокруг цирка и заглядывал во все щели. Было рано, в цирк не пускали даже с билетами, не то что контрамарочников. Но, когда стемнело, со всех сторон к цирку повалил народ. Зазвонили в колокольчик, и люди стали занимать места. Те, кто был одет получше и от кого приятно пахло, пошли через нижний вход, а прочие полезли вверх по лестнице. Артемка тоже взобрался по лестнице и предъявил листок. Билетер поднес контрамарку к самым глазам, подозрительно оглядел Артемку, но все-таки пропустил.

На галерке люди стояли, навалившись на барьер. Артемку сжали со всех сторон, он не замечал этого и жадно смотрел на арену. Теперь цирк ему показался совсем не таким, как днем. Днем здесь было пустынно, все казалось серым, тусклым. Сейчас же ослепительно горели огромные круглые фонари и на всех скамьях, сверху донизу, сидели разодетые, как в праздник, люди и обмахивались веерами.

Вот под звуки духового оркестра распахнулась бархатная портьера, по обеим сторонам арены выстроились люди в одинаковой красно-желтой одежде, и мимо них прогарцевала гнедая лошадь с белой гривой и белым хвостом. У Артемки в предчувствии чего-то необыкновенного даже похолодело в груди. Наверно, лошадь долго купали и чистили - так она блестела. На ней было невиданно широкое седло, а на седле - расшитый цветами ковер. Вслед за лошадью выбежала белокурая красивая женщина в голубом с блестками платье. В волосах ее сверкала и переливалась разными цветами звезда. С разбегу артистка вскочила на лошадь и двумя руками послала всем - и Артемке - поцелуй. И тут Артемка вспомнил волшебную шкатулку вот с такой же красавицей на белой лошадке и радостно замахал наезднице рукой. Наездница танцевала, становилась на голову, прыгала сквозь обруч, оклеенный разноцветной бумагой, а посредине арены, будто заведенный, крутился человек в сером фраке и сером цилиндре и щелкал длинным кнутом.