Виталий Коржиков - Мореплавания Солнышкина (Повести)

И вдруг Перчиков увидел, что несколько звёзд пропали. Он вскочил. Звёзды появились опять. Он хотел было сесть, но звёзды снова пропали.

«Что за чушь? - подумал Перчиков. - Видимо, их заслоняет какой-то предмет». И тут он вспомнил, что как раз в этом направлении находится его антенна. Перчиков вспомнил угрозы боцмана, его улыбку и в волнении бросился по трапу наверх. На его любимой антенне висели боцманские тряпки и развевалась штанина от федькинских брюк!

Такого подвоха, такой подлой насмешки Перчиков не ожидал. От ярости кончик носа у него едва не засветился.

«Вот что значит доверять льстивым улыбкам! Вот что значит потерять бдительность», - думал Перчиков. Он собрался уже сорвать штанину, но тут ему в голову пришла такая мысль, что он подпрыгнул от удовольствия, засмеялся и бросился к себе в каюту.

«Вот так Перчиков! Вот это Перчиков! - нахваливал он сам себя. - Ну, держись, Бурун, я проучу тебя, боцман!»

Перчиков открыл ящик стола и стал лихорадочно перебирать мотки магнитофонных плёнок.

- Что ты ищешь? - спросил с верхней полки Солнышкин.

- Эх, Солнышкин, ну и дело мы с тобой проделаем сегодня! Вот так дело! - засмеялся Перчиков, продолжая выкладывать на стол множество разных мотков.

На них были десятки голосов и весёлых разговоров, которые Перчиков ухитрялся потихоньку записывать для собственного удовольствия. Стоило плёнкам завертеться, и с них в любую минуту мог захохотать знакомый матрос, крикнуть начальник, запищать штурманский сынишка.

Наконец Перчиков вытащил какую-то плёнку и шлёпнул ею об стол.

- Вот она! Ну, теперь держись, Бурун! Старый боцман спал за перегородкой и ничего не подозревал. Он видел уже десятый сон и выпускал тоненькие струйки храпа. Ему снились якоря, спасательные круги, штанина, которая болталась на антенне, и над всем этим кружились чайки.

Вдруг чайки разлетелись. Боцман вскочил и схватился за голову. Где-то рядом раздался знакомый крик:

«Ну-ка, где этот старый хрыч? Опять утащил у меня юбку на свои тряпки? Открывай каюту!»

И в дверь постучали. Боцман побледнел. Он узнал бы этот стук из десяти тысяч стуков. Но никак не мог сообразить, откуда в Тихом океане, посреди Охотского моря, объявилась его старуха. Бурун нащупал ногами тапочки и побежал к двери. Сперва он приоткрыл её только немного и поглядел в щёлку одним глазом. Потом открыл дверь пошире и высунул голову. Старухи не было!

- Фу-ты! - сказал боцман. - Вот так приснилось!

Он вытер пот и снова забрался на койку.

Но едва он задремал, как снова услышал самый настоящий стук и самый настоящий старухин голос закричал:

«Что, прячешься? Ну погоди, я до тебя доберусь!»

Сонный Бурун выскочил босиком в коридор, промчался из конца в конец. И вдруг остановился возле каюты Перчикова. Голос доносился оттуда. Боцман изо всей силы распахнул дверь и влетел в каюту. На койках давились от смеха Солнышкин и Перчиков. А на полу с магнитофонного диска продолжали слетать грозные старухины крики.

Растерянный Бурун замигал глазами, надулся. Но потом почесал за ухом и зевнул:

- Ладно, в расчёте!

Спать ему уже не хотелось. Он даже сам стал посмеиваться над собой и над своей старухой. Но тут Солнышкин вскочил с койки с горящими глазами и шёпотом выпалил:

- Слушайте, слушайте! А голос начальника пароходства есть?

- А как же! - сказал Перчиков. - Да ещё какой!

- Что я придумал! - произнёс Солнышкин.

Он прикрыл дверь и стал говорить что-то такое, отчего Бурун и Перчиков громко прыснули, приговаривая:

- Вот это да! Вот это здорово! Выдающаяся мысль!

В кают-компании парохода «Даёшь!» шёл обед. Было солнечно и свежо. Все иллюминаторы были распахнуты, и за ними сверкали вершины Курильских островов. Ножи и вилки на белой скатерти горели от солнца ярче всяких драгоценностей. Из тарелок поднимался пар. За столом слышалось весёлое похрустывание. У всех был замечательный аппетит. Марина едва успевала подавать добавку.

Плавали-Знаем с хрустом всадил длинные зубы в сардельку.

- Пятую ест, пятую! - раздался за дверью восторженный шёпот. Это Стёпка-артельщик, потирая руки, чуть не лопался от счастья: наконец-то ему удалось угодить начальнику!

Все сделали вид, что ничего не расслышали, и продолжали работать вилками. Напротив Плавали-Знаем сидел доктор Челкашкин и ловко резал сардельку, словно делал операцию. Он нарезал её на мелкие кусочки, по одному отправлял их в рот и тщательно пережёвывал.

- Аппетит у доктора как у комара! - сострил Плавали-Знаем.

- Чрезмерное увлечение едой нередко приводит к смертельному исходу, - ответил Челкашкин и отправил в рот кусок сардельки.

- Зато кое у кого небывалый аппетит на всё: на сардельки и на каюты, - сказал Перчиков.

Он уже доел свою порцию. Плавали-Знаем промолчал.

- А до начальства эта история с каютой обязательно дойдёт, - снова затеял разговор Перчиков.

- Чихали мы на начальство! - не вытерпел Плавали-Знаем. - Слышали! Чихали!..

Но тут в коридоре послышался странный окрик. Все переглянулись, а Плавали-Знаем вскочил и быстро одёрнул мундир. Где-то возмущался начальник пароходства.

«До каких пор будет этот беспорядок? - кричал он за стенкой. - Опять эти бочки на палубе?»

Но через секунду всё пропало, будто ничего и не было. Плавали-Знаем осторожно оглянулся, потом, усмехаясь, посмотрел на Челкашкина и сказал:

- Разыгрываете? Опять ваши фокусы, доктор?

- Чревовещанием не занимаюсь, - ответил Челкашкин и вытер губы салфеткой.

В это время на палубе начался такой шум, что и у Челкашкина лицо стало насторожённым.

«Опять грязь, опять эти бочки! - кричал начальник пароходства. - Немедленно вызвать капитана! И нечего меня уговаривать».

Плавали-Знаем побледнел, вытянулся и шагнул в коридор. Начальника не было. «Прячут», - подумал Плавали-Знаем. Он осторожно поднялся в рубку, обошёл все помещения, но начальника не обнаружил.

«А может быть, всё это померещилось? - подумал Плавали-Знаем и усмехнулся. - А может…»

Но тут он вспомнил громовые слова начальника, и сомнения снова навалились на него:

«А вдруг всё это на самом деле? Вдруг… - Неожиданная страшная мысль поразила его. - Может быть, это специально подстроено? Морякова вместо больницы - домой. Меня - сюда. А передо мной - незаметно - начальник пароходства для инспекции?»

Он заметался по коридору, но тут же взял себя в руки.

«Плавали! - подумал он. - Выкрутимся!»

И громко, так, чтобы все слышали, крикнул:

- Боцман, боцман!

Бурун словно вынырнул из-под ног. И тут же услышал громовой приказ:

- Бочки немедленно за борт!

Боцман крикнул:

- Солнышкин, за мной!

И они отправились выполнять приказ.