Виталий Коржиков - Мореплавания Солнышкина (Повести)

Солнышкин с подозрением посмотрел на Ваську, но тот уже стремительно шагал и на ходу разводил руками:

- Что поделаешь, Солнышкин? И у великих людей бывают ошибки! Но никаких сомнений - и, клянусь, я сделаю из тебя настоящего моряка!

Солнышкин ещё верил. Но никогда не думал, что великие люди запускают пальцы в чужой пирог.

Друзья пошли вверх по пустынной улочке, и скоро Солнышкин увидел перед собой знакомый вокзал, похожий на сказочный терем. Перед ним раскинулась площадь. От неё вкусно пахло, и десяток продавщиц с корзинами кричали, будто зазывали к скатерти-самобранке:

- Пирожки! Горяченькие, с капустой!

- А вот с мясом - свеженькие, горяченькие!

- С творогом, с творогом!

К ним выстраивались в очередь моряки, старушки, мальчишки. Кое-кто уже жевал, и пирожки нежно дымились.

У Солнышкина защекотало в горле, а Васька крикнул:

- Привет Пирожковой площади! - и мигом очутился в этой вкусно пахнущей толпе. - Вот человек, который нас угостит! - сказал Васька и хлопнул по плечу молоденького моряка.

Но моряк окинул его таким взглядом, что Васька развернулся на все сто восемьдесят градусов.

- Слушайте, бабки! - обратился он к продавщицам, глядя сверху. - Отпустите в долг! Морякам, попавшим в беду!

- В долг? - грозно спросила толстуха и угрожающе сжала ручку уже пустой корзины. У неё, видимо, с Васькой были давние счёты.

Васька зло посмотрел на неё, на Пирожковую площадь. Потом окинул взглядом Солнышкина и вдруг спросил:

- А что это у тебя в мешке? Может, ты тащишь колбасу? Может, кусок курятины?

Солнышкин даже растерялся от обиды. В мешке давно ничего не осталось, кроме майки, трусов и связанного бабушкой свитера. Солнышкин раскрыл мешок. И тут Васька, заорав: «Мы спасены!» - запустил внутрь руку.

Он вытащил свитер и засмеялся:

- Такую вещь любая мамаша купит. Продадим, Солнышкин, а?

Солнышкин недовольно замигал глазами. Он хотел объяснить, что это бабушкин подарок. Но Васька наклонился к нему:

- Эх, Солнышкин! Через неделю в Японии купишь себе десять таких и лучше. Ну, закон моря?

- Ладно! - улыбнулся Солнышкин. «Неужто, - подумал он, - какой-то свитер, даже бабушкин, дороже морской дружбы?»

И через минуту они уже поднимались вместе с толпой на громадную сопку. Верхушка её пряталась в белом облаке, похожем на шхуну, и казалось, что люди забираются в неё по трапу.

Солнышкин устало отсчитывал ступеньки:

«Триста тридцать одна… Триста тридцать две…» Ноги его словно стали деревянными и, наверное, поэтому так тяжело стучали о лестницу. Но Васька подмигивал:

- Солнышкин, здесь вертится весь мир! На этой сопке сошлись все меридианы!

Солнышкину хотелось увидеть мир, и он терпеливо поднимался в гору.

Наконец он переступил последнюю ступеньку и оглянулся. Далеко внизу, у подножия сопки, синел залив, по которому шли белые пароходы.

За ним снова поднимались сопки. А дальше во все стороны разбегался и гудел сверкающий Тихий океан. В прозрачной дымке синели острова, и за горизонт скрывалось какое-то судно.

О ноги Солнышкина тёрся ветер. По сопке сбегали вниз дома, а над Океанском кружили чайки. Солнышкин забыл про голод и неудачи. Он едва не заплакал от счастья и сиял так, словно внутрь ему ввинтили лампочку в тысячу ватт. И если бы у него были крылья, он сейчас закувыркался бы вместе с чайками.

А за спиной слышался шум базара:

- Штаны, покупайте штаны из Сингапура! Только одна дырочка на колене. Прокурил кубинской сигарой!

И вдруг раздался Васькин бравый голос:

- Свитер, свитер! Только что из Японии! Солнышкин удивлённо повернулся. Он хотел сказать, что свитер не из Японии, а из Сибири и что связала его бабушка. Но Васька подмигнул Солнышкину и снова закричал:

- Только что из Японии, только что из Японии! Вокруг шумела торговля. Лысый старичок совал в руки Солнышкину старые ходики с кукушкой и приговаривал:

- Бери! Сто лет куковали и ещё сто куковать будут!

Мужчина в ватнике держал в руках банку с цветными рыбами. Солнышкин хотел было остановиться, но рядом появилась толстая тётка и закричала:

- Попугай! Говорящий! Жаль, как родного сына, да деньги нужны!

В клетке вертелся белый попугай с изодранным хвостом. А продавала его старая спекулянтка, потому что попугай выдавал все её тайны. Он и сейчас выпаливал её слова: «Загоню дурака! Доведёт до милиции! Загоню дурака, доведёт до милиции!»

Солнышкин так и не оторвался бы от этого зрелища. Но вдруг Васька крикнул кому-то:

- Стёпа, здоров! - и полез обниматься с рыжим толстяком.

- Здорово, здорово, Васенька! - отвечал рыжий. - Что делаешь?

- Продаю свитер!

- Ха-ха, твой товар - моя покупательница! - сверкнул рыжий золотыми зубами. - Давай жди! - И он исчез в толпе.

- Свитер! Свитер из Японии! - ещё громче затараторил Васька. - Из Японии!

Через несколько минут толстяк выбрался из толпы с маленькой седой женщиной.

- Бери! - сказал он ей. - Что надо! Из Японии.

- Ну нет, - сказала женщина. - Это не японский, а из чистой сибирской шерсти. Будет подарок племянничку!

Она отсчитала пять пятёрок, завернула свитер в газету и пошла к лестнице.

Васька спрятал деньги в карман, хлопнул Солнышкина по плечу и подмигнул Стёпке: «Начинается весёлая жизнь».

- Куда теперь? - спросил Стёпка.

- Туда! - показал весёлыми глазами Васька вниз, на ресторан «Золотой кит», - Солнышкин хочет угостить старых моряков! Так ведь я говорю, Солнышкин? - Он тут же спохватился: - Я не представил тебе моего друга. Знакомься, Солнышкин, это лучший матрос парохода «Даёшь!».

- Артельный, - подсказал Стёпка. - Вся кладовая в наших руках! - И он подбросил в руке звякнувшую связку ключей.

Солнышкин живо вспомнил пароход «Даёшь!», но Васька снова заговорил.

- Представляешь, - сказал он, - Петькин и Федькин не хотели пустить его даже к трапу! Стёпка возмутился.

- А человек в море хочет, в матросы!

- Да мы их - за борт, а его возьмём! И ночевать он сегодня будет в моей каюте. - И Стёпка снова подбросил в руке связку ключей.

- В каюте? - спросил осторожно Солнышкин, и сердце у него громко застучало.

- В моей! - сказал Стёпка.

- И койки там подвесные? - поинтересовался Солнышкин.

- Настоящие. Всё как в кино! Солнышкин даже не верил такому счастью. Между тем друзья подходили к старому, обшарпанному зданию, на котором было написано: «Золотой кит». Из подвальчика доносилась музыка. Пиликали скрипки, пищал кларнет, и крякал аккордеон.

- Так ты угощаешь нас, Солнышкин? - спросил Васька и поставил ногу на ступеньку.

- Конечно! - воскликнул Солнышкин и заглянул в дверь. Ему хотелось на славу угостить этих добрых моряков.

- Спасибо! Большое спасибо, Солнышкин! - раскланялся Васька. - Только тебе самому придётся нас подождать. Вечером гражданам до шестнадцати лет вход сюда воспрещён!