Андрей Андрущенко - Адмирал Ушаков

В письме Ушаков указывал, что реляцию о сражении Войнович «соображал с одними своими мыслями», не принимая во внимание рапорты командиров судов. Число турецких кораблей, бывших в сражении, «написал не то сколько их было». Вместо семнадцати показал пятнадцать в угоду высшему начальству, называвшему в своих «записках» цифру пятнадцать, «чтобы не показать невероятности» к высшим чинам.

Ушакова возмущало подобное извращение боевой действительности, и он прямо говорил, что «собственные всех нас глаза будучи так близко в бою не вероятны быть не могут».

В заключение своего длинного письма, в котором излил давно накопившиеся чувства горечи, Ушаков просил об «увольнении от службы с безбедным пропитанием» [111] «Материалы», ч. XV, стр. 167. .

Однако Г. А. Потёмкин, ценивший Ушакова, как храброго и опытного командира, разобрался, кто является подлинным героем сражения при Фидониси. Тем более что он очень хорошо знал способности Войновича отсиживаться в гавани. Ф. Ф. Ушаков за сражение 3 июля был награждён орденом Владимира 3-й степени. В конце 1768 г. Войнович был переведён в Херсон, а Ф. Ф. Ушаков назначен командующим Севастопольской эскадрой.

Капудан-паша, не выполнив ни одной из поставленных султаном задач, не мог долго оставаться в бездействии тем более, что осада Очакова велась стотысячной Екатеринославской армией при активном содействии Лиманских гребной и парусной флотилий.

Зная, что осаждённому очаковскому гарнизону приходится тяжело, Эски-Гасан, наскоро исправив в устье Дуная повреждения, 29 июля с пятнадцатью кораблями, десятью фрегатами и сорока четырьмя мелкими судами появился на очаковском рейде.

Осаждённые снова получили серьёзную поддержку с моря. Под прикрытием флота турки укрепили о. Березань и полностью заняли подходы к лиману.

Осадные работы под Очаковом сильно затруднялись. Один из секретарей личной канцелярии Екатерины II Храповицкий записал в своём дневнике: «Капитан-паша большое делает препятствие» успешной осаде Очакова, «прилипился к Очакову как шпанская муха» [112] Дневник А. В. Храповицкого, СПБ, 1874. стр. 180. .

В Петербурге тоже начали понимать серьёзность положения на юге. «Ваше теперешнее состояние под Очаковом весьма заботливо и труднее нежели себе представляли», — писала Екатерина Потёмкину [113] «Русская старина», 1876, кн. VIII, стр. 580. .

Чтобы отвлечь турецкий флот от Очакова, Потёмкин приказал Войновичу выйти в море.

«Пребывание флота… в гавани не принесёт никакой пользы в службе её императорского величества, — писал он Войновичу. — Флот неприятельский и крепость разделяют моё внимание, а капитан-паша спокоен со стороны моря, вместо того, чтобы ваше явление должно было бы его озаботить и сею диверсиею уничтожить делаемое от него затруднение в моих предприятиях. Вы сами из оного видеть можете, какой должно ожидать пользы от флота севастопольского, искусно и храбро предводимого» [114] «Материалы», ч. XV. стр. 522. .

Поссорившись с Ушаковым, Войнович смертельно боялся встречи с турецким флотом. Но не выполнить категорических требований Потёмкина он не мог и 24 августа решился вывести эскадру в море. Однако, продержавшись пол парусами два дня на виду Севастополя, под предлогом крепких ветров Войнович вернулся в гавань. Чтобы как-нибудь оправдать своё бездействие, он разослал крейсерские суда к европейским и азиатским берегам Турции.

Одну из таких диверсий совершил небольшой отряд, состоявший из пяти крейсерских судов, под командованием капитан-лейтенанта Д. Н. Сенявина, ставшего впоследствии одним из виднейших русских флотоводцев.

По полученным сведениям, у берегов Анатолии собралось много судов для доставки войск и продовольствия в турецкую армию. Нужно было смелой диверсией уничтожить эти суда, а главное отвлечь капудан-пашу от Очакова.

Сенявин вышел из Севастополя 16 сентября. Через три дня отряд достиг Синопа и уничтожил там два купеческих судна. На следующий день у местечка Вонна были разбиты и потоплены ещё четыре судна и сожжены хлебные магазины. Затем, идя вдоль анатолийского побережья на восток, у города Гересида отряд завязал перестрелку с береговой батареей и, несмотря на решительное сопротивление, потопил четыре транспортных судна.

В этом бою Сенявин потерял девять человек убитыми и тринадцать ранеными.

6 октября отряд Сенявина с пленными и призами благополучно вернулся в Севастопольскую гавань [115] «Морской сборник», 1855, № 4, стр. 157. .

Несмотря на то, что отряд Сенявина, «ополчая анатолийские берега… навёл на оные страх, поразил много народу, уничтожил неприятельские покушения в перевозе войск, истребил довольное число судов, взял пленных и привёз… у неприятеля довольно взятого богатства» [116] «Материалы», ч. XV, стр. 197. , всё же главная цель не была достигнута: капудан-паша с флотом не ушёл из-под Очакова.

Он упорно продолжал оказывать помощь Очакову. Лиманская флотилия решительно боролась с переброской подкреплений, всякий раз пуская ко дну прорвавшиеся турецкие суда.

Русские войска готовились к решительному штурму крепости. Чтобы сковать действия турецкого флота, Потёмкин категорически приказал Войновичу, невзирая на осеннюю пору с её сильными ветрами, выйти в море в направлении Очакова.

«Для нас столь же полезно отманить капудан-пашу отсюда, как бы выиграть баталию», — подчёркивал в приказе Потёмкин [117] «Материалы», ч. XV, стр. 537. .

2 ноября Севастопольская эскадра с попутным ветром вышла в море и на следующий день достигла о. Тендры. Здесь Войнович лавировал полмесяца и ни разу не попытался отвлечь турецкий флот от Очакова. 19 ноября «по позднему времени» он вернулся в Севастополь. Разоружив и освободив суда от «тяжестей», севастопольцы начали работы по их ремонту. Некоторые фрегаты требовали переделок. Эскадра готовилась к будущей кампании. Душой всех работ попрежнему был Ф. Ф. Ушаков.

Тем временем турецкий флот оставался у берегов Очакова до самой поздней осени. Гасан надеялся, что русские отведут войска на зимние квартиры и снимут осаду Очакова.

Капудан-паша вынужден был находиться при Очакове, ибо, не выиграв ни одной хотя бы маленькой битвы, он рисковал не только карьерой, но и жизнью.

«Я удивляюсь, как капитан-паша может держаться в море в бурливую и позднюю осень, — писала Екатерина II Потёмкину 7 ноября 1788 г. — Я думаю, что он опасается возвратиться в Стамбул, и чтоб визирь его не лишил места и жизни» [118] «Русская старина», 1876, кн. VIII, стр. 589. .

Однако 4 ноября капудан-паша со всем флотом покинул наконец очаковский рейд и ушёл в Константинополь на зимовку и для ремонта судов. Пришёл он в гавань столицы 9 ноября, потеряв в пути во время шторма несколько малых судов.