Андрей Андрущенко - Адмирал Ушаков

Ушаков получил указ 4 августа, будучи с эскадрой в Севастополе, и немедленно стал готовиться к такому ответственному и серьёзному походу.

На следующий день Павел I послал указ и генералу Гудовичу, который назначался командующим армией, предназначавшейся для оказания помощи Порте на суше.

Конечно, Павел I намеревался помогать Порте не из каких-либо чувств симпатии к Селиму III или из желания защитить его империю. Он хорошо понимал, что, где бы ни высадился Бонапарт на турецкой территории, рано или поздно Турецкая империя попадёт под его влияние и французы окажутся в Константинополе, на Чёрном море, Балканах, Кавказе и т. п. Следовательно, с ними придётся столкнуться неизбежно, но тогда в очень невыгодных условиях. Поэтому, рассуждали в Петербурге, не лучше ли заранее предотвратить подобные события привлечением на свою сторону Порты и совместной борьбой с Бонапартом.

В то время как диван обсуждал предложения Павла I, произошли события, которые окончательно раскрыли планы Бонапарта и заставили Порту, не колеблясь, принять помощь России, ещё недавно считавшейся её злейшим врагом.

Бонапарту удалось обмануть английского вице-адмирала Нельсона, сторожившего французские порты. Выйдя из Тулона 19 мая, он более сорока дней лавировал в Средиземном море, скрываясь в туманах, и 1 июля, не замеченный английским флотом, бросил якорь в дельте Нила. Высадив 36-тысячную армию на берег, Бонапарт захватил город Александрию и повёл стремительное наступление на Египет. Скоро почти весь Египет был завоёван, невзирая на то, что Нельсон, наконец, обнаружил французский флот, ушедший у него прямо из-под носа, погнался за ним и в сражении при Абукире 21 июля (1 августа) почти полностью уничтожил его.

Известия о высадке французов в Египте пришли в Петербург 7 августа 1789 г. В это же время Павел узнал и о захвате Бонапартом Мальты. Он воспринял это как вызов. Хотя непосредственной угрозы русским границам и не было, однако Павел I и его правительство понимали, что, завоевав Египет и Сирию, Бонапарт может овладеть Константинополем и проливами. Нужно было принимать срочные меры.

«Получил сегодня известие, — писал Павел I Гудовичу в указе от 7 августа 1798 г. р— о завоевании французами Александрии и о намерениях начальника их Бонапарта распространить действия свои в области, Порте подвластные, обращая виды свои на Мекку, Медину и самый Иерусалим» [254] ЦГАДА, Госархив, разр. XX, д. 379, л. 31. .

Одновременно с этим было получено сообщение Томары о решении султана просить «деятельнейшей помощи… противу врагов всех царств и разрушителей всеобщего порядка». «Быв уже давно готовы к таковому содействию и предвидя гибель Порты, — говорилось в указе Гудовичу, — решились мы дать повеление нашему вице-адмиралу Ушакову идти на помощь туркам и действовать в Средиземном море с ними соединённо или же с английским флотом противу французских сил» [255] ЦГАДА. Госархив, разр. XX, д. 379, л. 31. .

Тогда же получил указ и Ушаков. В нём подтверждалось повеление от 25 июля «следовать немедленно к Константинопольскому проливу». В указе устанавливался район действия русской эскадры в Средиземном море, который должен был распространяться не далее Египта, Кандии, Мореи и Венецианского залива, «смотря по нужде и обстоятельствам» [256] «Материалы», ч. XVI, стр. 253. .

Павел I предупреждал Ушакова, чтобы он не входил в проливы, не получив через Томару заверения Порты о свободном пропуске русского флота назад в Чёрное море [257] Там же. .

В то время в России не было ни одного адмирала, который мог бы соперничать с Ушаковым в боевом опыте и славе. Весь Восток и вся Европа ещё помнили о его черноморских победах. В Турции имя «Ушак-паши» стало легендарным.

В течение одной недели Ушаков снарядил эскадру всем необходимым для выполнения ответственного задания.

В средиземноморском походе во всём блеске расцвёл флотоводческий гений Ушакова, а слава русских моряков навеки вошла в мировую историю.

13 августа 1798 г. эскадра из шести линейных кораблей, семи фрегатов и трёх мелких судов под флагом вице-адмирала Ушакова, имея запас морской провизии на четыре месяца, покинула Севастополь и взяла курс к румелийским берегам. Ушаков поднял свой флаг на 84-пушечном корабле «Св. Павел».

По свидетельству Егора Павловича Метаксы, участника экспедиции, описавшего её в своих «Записках», все корабли эскадры были лучшие в Черноморском флоте, а офицеры и матросы — отборные. «Все они не один раз бывали в деле, — читаем в „Записках“ Метаксы, — большая часть из них… воспитана и обучена была самим адмиралом» [258] «Записки флота капитан-лейтенанта Егора Метаксы…». Рукопись, Рукописный отдел Гос. библиотеки им. В. И. Ленина, стр. 8. . Среди капитанов находились Д. Н. Сенявин, И. А. Селиванов. Е. Сарандинаки, А. П. Алексиано, И. А. Шостак, А. Сорокин и др.

Общее число пушек на всех судах составляло 792, а общее число людей на эскадре — 7 406 человек. Десантных войск вовсе не было. Только 1 700 морских солдат находилось на судах на случай абордажа [259] Там же, стр. 8, 10–11. .

«В запас и в осторожность» Павел I велел вооружить резервную эскадру под командованием контр-адмирала Овцына. Задачей этой эскадры было «наблюдать за всем происходящим на Чёрном море, имея в особом внимании Крымские берега» [260] ЦГАДА, Госархив, разр. XX, д. 379, л. 31. .

С дороги Ушаков послал в Константинополь к послу Томаре судно с запросом относительно пропуска русской эскадры в проливы. 23 августа Ушаков подошёл к Босфорскому проливу и крейсировал в ожидании известий от Томары.

На следующий день было получено письмо от Томары, в котором Ушаков извещался о том, что войти в Босфор можно.

В тот же день Ушаков вошёл в пролив и бросил якорь в военном порту Буюк-дере [261] Буюк-дере — предместье Константинополя, летняя резиденция султана и послов при султанском дворе. Здесь же была и база турецкого флота. , в двадцати пяти верстах от Константинополя.

В турецкой столице с нетерпением ждали прибытия эскадры под командованием непобедимого «Ушак-паши». Толпы народа усеяли берега пролива и с огромным любопытством рассматривали русский флот, восторженно приветствуя русских моряков, так недавно ещё разгромивших в нескольких сражениях султанский флот, а теперь явившихся как союзники и друзья.

Успехами Бонапарта в Египте турки были не на шутку перепуганы и страшно обижены на своих старых «друзей», оказавшихся такими вероломными.

Узнав о подходе русской эскадры, Порта 22 августа объявила войну Франции и по своему обычаю бросила посланника её, Рюфена, в Семибашенный замок (Едикуль). В Константинополе были разгромлены французские дома и посольство.